Зайчишка

успел что-либо сказать или сделать, Зайчишка привстала, спустила тренировочные штаны, легла грудью на столик и до предела раздвинула руками ягодицы. По внутренней поверхности ее бедер шли длинные грязные разводы, трусов не было видно, рыжая шерстка слиплась в грязный комок. И, тем не менее, она была очень мила, ее половые губы казались еще чище и нежнее, на фоне окружающей их грязи. Она проехала всю Герцеговиу, пересекла две, путь немого условные, но все-таки границы. По тому как спокойно она отдавалась солдату, было ясно, что это происходит не первый, и не второй раз за сегодняшний день. Быть может, когда-то, в начале пути, она сопротивлялась или хотя бы покрывалась краской с ног до головы, я не знал этого. Не была она и опытной шлюхой, безразличной к тому, что и кто копошится между ее бедер. Оно была маленькой зайчишкой в большом темном лесу полном хищников, и для того чтобы выжить ей предстояло использовать каждый шанс.

Я чувствовал себе подлецом, что не могу защитить доверившегося мне человека, и успокаивал себе тем, что от меня никто и не требовал защиты в сложившейся ситуации. Все шло по плану. Солдат он и в Хорватии солдат: всегда хочет спать, жрать и трахаться. Сейчас он спешно спускал штаны, думая, одновременно, куда деть автомат, чтобы я не отобрал его силой. Я хотел уйти, но Зайчишка схватила меня за руку. Я был необходим на тот случай если что-то пойдет не так, если старый прием не сработает. От напряжения и желания войн кончил раньше чем вошел в нее на всю глубину и теперь пытался поднять свой член во-второй раз, сминая его рукой как эспандер. Его товарищ оказался более удачлив. А может быть он недавно был в отпуске. Я смотрел в окно и только слушал его тяжелое дыхание, да видел как подрагивали, в такт его фрикциям, волосы на голове девушки.

Наконец он шумно выдохнул, по армейски быстро натянул штаны и чуть-ли не строевым шагом вышел в коридор. Его сослуживец к тому времени уже потерял надежду на вторую попытку и стоял в дверях. Солдат все делает быстро: спит, жрет, срет, ебет. Натянул, снял — вышел. Может быть тебя не научат в армии стрелять, заступать с левой ноги или даже мотать, как следует, портянки, но эту рефлекторную торопливость вобьют в тебя наверняка. Отсюда и главный армейский кайф — никуда не торопиться. Но патрулям он недоступен.

Я думал, что Зайчишка побежит в туалет подмываться, но она не собиралась рисковать, ради не нужных ей условностей — просто натянула штаны и села рядом со мной, откинулась на спинку дивана и прерывисто дышала. Запахи мужской спермы, вагинальных выделений, пота смешались в стойкое амбре, которое не покидало нас до конца поездки. Выждав минуту, я пошарился в рюкзаке и вытащил открытую пачку бинтов. Она надкусила бинт своими ровными крепкими зубами и оторвала небольшой кусочек. Потом встала ко мне боком,