Перед рассветом

но Крис знал, что за этими стенами узники и узницы вовсе не блаженствуют. Будто самый изощренный на садистские выдумки человеческий гений построил это сооружение с одной лишь целью — причинить как можно больше мучений его постояльцам.

— Мы пришли, — каким-то странным тоном возвестил сержант.

— Открывайте, — приказал ему Крис.

Загремел тяжелый засов, и массивная дверь отползла в сторону, освободив узкий проход в каменную темницу. Приняв из рук солдата факел и велев ему ждать снаружи, Норт вошел в камеру. В нос сразу же ударила волна спертого воздуха, смешанного с человеческим потом и испражнениями.

Подняв факел повыше, он с трудом разглядел у противоположной стены маленькую фигурку узницы. Девушка была закована в тяжелые кандалы, цепь которых крепилась к стене своим средним звеном. Руки, заведенные за спину, так же были скованы толстым железным кольцом, от которого тянулась к стене короткая цепь. Видимо, палачам этого показалось недостаточно, и они приковали невольницу еще и за шею, надев на неё широкий грубый обруч.

Девушка была полностью обнажена, и Крис заметил, как мелко дрожит её хрупкое тельце. Но даже в этом состоянии она выглядела возбуждающе. Молодой человек невольно залюбовался её совершенной фигурой: полные полушария грудей с большими окружностями вокруг темных сосков манили к себе, словно прося поласкать их, плоский упругий животик то напрягался, то ослабевал при каждом выдохе.

Пленница не без труда подняла голову. В её черных, как деготь, больших глазах отразился свет факела, и они словно загорелись кровавым блеском.

— Здравствуй, Дана, — стараясь говорить ровно, произнес Норт.

— Зачем ты пришел, хозяин? — рабыня скривила рот в притворной улыбке, — Хочешь напоследок насладиться моими муками?

— Нет, — Крис покачал головой, — Я пришел, чтобы спросить тебя.

— О чем, хозяин? — ухмыльнулась рабыня.

— Зачем ты это сделала? Почему бросилась на меня с ножом?

— Чтобы убить тебя! — закричала девушка, — А потом и себя!

— Зачем тебе была нужна моя смерть? — удивился Крис, — Я с тобой плохо обращался? Я насиловал тебя, избивал, морил голодом?

— Тебе не понять, хозяин, — тихо ответила невольница.

— А ты попробуй, — не отступал Норт.

Дана взглянула на своего господина, и у того мурашки побежали по телу. Девушка не отрывала глаз от него, ноздри её маленького чуть приплюснутого, как у большинства африканок, но симпатичного носика раздувались, словно вот-вот из них вырвется пар. Наверное, её долго не поили, и пухленькие губки потрескались. Дыхание её участилось и даже стало прерывистым. Рабыня была сильно возбуждена.

Набрав в легкие воздух, она прохрипела, глядя Крису в глаза:

— Я любила тебя, хозяин! Но моя любовь не была рабской! Я готова была броситься в пламя, умереть за тебя, но ты даже не замечал этого! А когда в доме появилась эта блондинка в платье с глубоким вырезом, и вы сидели за столом и весело болтали, обнимаясь и целуясь, я поняла, что значу для тебя не больше, чем старая сломанная вешалка, место которой давно на городской свалке. Конечно, хозяин, что может значить ничтожная темнокожая