Латексное искушение Селины. Главы 20—23. Финал

своих ног скоординированными с моими, чего почти невозможно было достичь. Все, что они чувствовали, это внезапное невыносимое щелкающее напряжение на их носовых поводках, а затем они должны были начать ходить за мной. Я принялась описывать круги вокруг своей хозяйки. С другими девушками на буксире позади. От нас требовали идеальных синхронных движений. Мы, должно быть, представляли невероятное зрелище. Четыре черных девушки-собачки гарцевали, прикованные друг к другу цепями, наши морды, были высоко подняты, а цепи сверкали и мелодично звенели.

— Быстрее! Рысью!

Я ускорила шаг, и ощутила, как болезненно дернулись ведомые за мной спутницы. После этого, фаллос во мне начал пульсировать, одаривая меня волнами вибрации, мои соски также подверглись нападению тока. Мне потребовались большие усилия для того, чтобы не сбиться. Мольбы о прекращении пытки, эхом разносились мыслями в моей голове, но я должна была продолжать представление! Мы бежали друг за другом, пока следующая команда не прозвучала.

— Галопом!

Я вновь ускорила шаг, теперь уже понимая, что вот-вот сорву темп. Удары по моим соскам становились все сильнее, подбадривая меня, мои глаза были в слезах, я практически полностью потеряла возможность видеть. Наконец, Леона заметила, что мы почти падаем, и сжалилась, останавливая нас. Но, позволив остановится, она даже не подумала о том, что бы остановить нападение на наши тела. Я заметила, что Леона включила звук у всех собачек.

— Плохая работа, зверушки! — сказала она, как будто ждала от нас идеального исполнения. — Вот почему вас всех наказывают!

Мое зрение и слух внезапно отключились, а затем, к моему ужасу, болезненные удары током все нарастали! Никто никогда не услышит крики боли, четырех упакованных в латекс девушек. Мы корчились в судорожной агонии, отчаянно дергаясь. Я не знаю, сколько это продолжалось, но для меня это время растянулось в бесконечность.

Мои чувства вернулись, и я обнаружила, что всех нас освободили друг от друга, и мы вновь были во власти наших лицевых поводков. Хозяин уже ушел, перед нами стояла Леона.

— Назад на псарню! — Прорычала она. — Это было жалкое зрелище! В виде дополнительного наказания я увеличиваю продолжительность ваших тренировок на один час, в течении десяти дней! Вторая попытка будет через десять дней, я не советую вам меня разочаровать.

Наши поводки болезненно щелкали в руках Леоны, подчеркивая ее гнев, а затем, развернувшись на каблуках, она зашагала прочь, беспомощно таща нас за собой. Не прошло и пятнадцати минут, как мы все снова были заперты в своих камерах, на беговых дорожках, ожидая обещанного наказания.

Это стало моей жизнью.

У меня не было надежды вернуться к прошлой жизни, Леона и мой хозяин играют с нами, как им вздумается, и им безразличны наши жалобы и чувства, для них мы лишь безмолвные животные.

Единственной радостью в моем существовании осталась надежда, что мне еще когда-нибудь позволят испытать оргазм. Я — домашнее животное, и я уверена, что совсем скоро, я потеряю нить со своей прошлой жизнью, и полностью утрачу человеческое мышление, не в