Загнанных лошадей пристреливают

себя девушка, — Куда я попала, и что будет дальше?

Девушкой овладел страх, который быстро перерос в панику. Ухватившись руками за толстые чугунные прутья, она принялась трясти их и громко кричать. Но вскоре голос охрип, а силы иссякли, и Таня, тяжело дыша, уселась на пол и беззвучно заплакала, обхватив голову руками.

Заскрежетал засов. От неожиданности Таня забилась в самый дальний угол клетки. Сердце её готово было выскочить наружу. Поджав колени к груди, она приготовилась к чему-то страшному. Но в дверном проёме появилась совсем молоденькая девушка с подносом в руках, на котором стояли две алюминиевые миски. Девушка мелко засеменила к решетке. Пока она просовывала в щель поднос, пленница успела её рассмотреть. Девушке на вид было не более шестнадцати лет. Одета она была в короткое платье, которое тихо поскрипывало при каждом движении. Скорее всего, это был латекс. На тонкой талии белел небольшой передничек из того же материала, кокетливо завязанный на пышный бантик. Ноги были обуты в простые балетки тоже белого цвета.

Когда девушка выпрямилась, Таня заметила, что её горло туго стягивает металлический ошейник с большим кольцом спереди. Руки и ноги были закованы в легкие, но, видимо, прочные кандалы.

— Ты кто? — спросила Таня.

Девушка, молча, кивнула на миски и засеменила к двери, позвякивая цепочками. Как только она вышла, дверь с шумом закрылась, и камера снова погрузилась в полумрак. Невольница еще пару минут смотрела на дверь, но вдруг почувствовала, что жутко проголодалась. Взяв в руки миску, она с удивлением посмотрела на её содержимое. Еда, которую ей принесли, сильно напоминал полу засохший клейстер, а запах, исходивший от этого «шедевра» местной кухни, не возбуждал аппетит, а наоборот, отбивал всякое желание.

Таня, морщась от подступившей тошноты, поскорее отставила плошку в сторону. Во второй посудине, как не странно, оказалась чистая вода, но когда девушка сделала первый глоток, тут же выплюнула всё обратно. Вода была горько-соленой и, к тому же, теплой.

— Черт бы вас всех побрал! — выругалась пленница, забиваясь в угол клетки.

Сумрак в камере становился гуще, а вместе с ним пришло ощущение холода и сырости. Вскоре тело пленницы закоченело настолько, что она могла с трудом двигаться. Нестерпимый голод терзал сознание.

— Я должна выдержать, — еле шевеля посиневшими губами, твердила Таня, — Всем назло я выдержу и удавлю этих негодяек.

Стало совсем темно. Девушка с трудом могла различить стены камеры. Съежившись в комок, она сидела на холодном полу, уткнувшись подбородком в колени. Слез уже не было. Им на смену пришла ярость. Любой шорох вызывал раздражение. Таня нервно подергивала плечами и скрежетала зубами. Но легче ей не становилось, а приступы неуемной злобы только выматывали девушку. Очень скоро обессиленная, она закрыла глаза и задремала.

— Спишь, сучка? — прямо над ухом раздался грубый женский голос.

Пленница от неожиданности резко дернулась, и металлический ошейник с силой врезался в шею. Закашлявшись, Таня откинулась назад, чтобы ослабить душившую её петлю, но, видимо, кто-то сзади подтянул цепь до