Доброволец

впустила её за конторку. Следом мучительница Евгения развязала его и, молча кивнув в ту сторону, толкнула в спину. Миновав перегородку, в сопровождении двух спутниц он зашёл в «бокс», откуда недавно увели девушку в симпатичных трусиках. Здесь, велев стать посередине комнаты с кафельными стенами, сотрудница (Анна, как успел прочитать парень по висевшему на большой груди бейджику), заняла место за бывшей у другого конца (где тоже была дверь) деревянной конторкой.

— Ценные вещи есть? — Коротко бросила она.

— Нет, госпожа, — нестройным хором ответили вновьприбывшие.

— Девочке верю, а ты карманы выверни.

Тот, к кому она обращалась, повиновался.

— Спиной повернись, там тоже.

С неизвестно, откуда взявшейся расторопностью, он выполнил и эту команду.

— Хорошо, лицом. Теперь оба — до трусиков. Лифчики — маечки тоже снимать. Вещи кладём сюда, и побыстрее.

Оставшись в одних плавках в светлую клеточку, юноша отнёс свои вещи на стойку. Повернувшись, он увидел другую жертву, стоящую в юбке и кипенно — белом бюстгальтере, хорошо смотревшемся на смуглой коже. В этот момент она с лицом, напоминавшим по цвету свежую свёклу, пыталась расстегнуть молнию.

— Быстрее, а ты на место. — Приёмщица толкнула его в спину.

Обнажив — таки свою, словно отлитую заодно с остальными частями стройного тела, грудь с коричневыми сосочками, рабыня также оставила свои вещи на крышке деревянной стойки, вернувшись, она стала, почти касаясь его бёдер своими, с каждой минутой всё гуще краснея и, неизвестно, от чего, слегка подрагивая.

— Согласно регламенту, — всё тем же будничным тоном продолжила Анастасия, — а также законам, регулирующим перевод на баланс Агентства государственных имуществ, лица, имеющие рабский статус, не могут располагать личным имуществом. По этой причине ценные вещи у них должны быть конфискованы, а одежда уничтожена. Исключение по усмотрению сотрудников, производящих приёмку, могут составлять трусы для юношей от четырнадцати лет и девушек — от двенадцати. Однако, в ходе работы медика или иных действий, связанных с постановкой на баланс, эта деталь одежды также может быть снята сотрудниками, либо по их указанию. Всё понятно?

— Да, госпожа.

— Хорошо, тогда в связи с регламентом будет произведено уничтожение вашей одежды.

Извлечёнными откуда — то из — под конторки ножницами сотрудница ловко разрезала лежащие перед ней одежду и обувь, ставшие теперь просто горой тряпок, лежавшей между прежней жизнью ребят и этой, неведомой, от того ещё более страшной. Теперь, Ирина Николаевна, — громко (и куда более вежливо) произнесла она в бывший тут же допотоптый селектор, — если вы свободны, зайдите, пожалуйста, в четвёртый. Да, лучше с сестрой — хозяйкой.

Через несколько минут, а, может, часов, ибо от нахлынувшей на него волны возбуждения, от прикосновения гладкой кожи второй освидетельствуемой, от её тёплого, немного сбивчивого дыхания, от мужского естества, давно ставшего торчком, Евгений как — то быстро потерял счёт времени, в комнату вошла высокая немолодая, но довольно привлекательная брюнетка в длинном белом халате, из — под которого виднелись клетчатая юбка и стройные ножки в тёмных колготках. Вместе с ней из двери в другом конце комнаты появилась полная рыжеволосая дама,