Доброволец

расчленены на органы для их продажи. Судьба тех, что были взяты на баланс в связи с противоправным поведением, по которому в качестве одной из мер воздействия закон предусматривает обращение виновныхв рабство, — она кивнула на золотоволосую девушку, — или конфискованы у другого хозяина, — палка легонько стукнула между двух грудок смуглой девушки, — будет решена после суда. Добровольцы же, — она посмотрела на Евгения, — будут реализованы на аукционе без ограничения сроков. Доходы пойдут в счёт их семей. Правда, в случае пребывания на балансе агентства больше двух недель из выручки будут вычтены средства, потраченные на уход за ними. Переговариваться между собой и обращаться к персоналу запрещено. Если наши сотрудницы о чём — либо вас спросят — отвечать: «да, госпожа», «нет, госпожа», это ясно?

— Да госпожа, — гулко отдалось в каменных стенах.

— Хорошо.

Две недели ему ждать не пришлось. В один прекрасный день в их комнате появилась небольшого роста, почти карлица, молодая брюнетка в чёрных шортах и топе.

— Этот? — Кивнула она на молодого человека.

— Да. — Ответила сопровождавшая её девушка, похожая на Юлию.

— Хорошо. — Подойдя к парню, она долго гладила и щупала его кожу, вызвав, конечно, тем самым, сильную эрекцию. — Да, хорошая шкурка, а смуглую и беленькую можно посмотреть?

— Они не продаются, до суда здесь. Как дело решится — сообщим.

— Ладно. Тогда я его беру. Упакуйте и в мою машину. Кожи на обивку должно хватить, а перед обработкой, может, и я ним поиграюсь...

И самым ужасным было то, что эти слова о его участи почти не тронули юного раба. Более того, он был почти рад тому, что подобному унизительному распятию на холодной стене приходит конец...