Остров

стащила кеды. Теперь я была совершенно голая и босая. Человек достал из кармана какой-то инструмент и отомкнул мой ошейник.

— Стой смирно, девка, и молчи, — посоветовал он.

Порывшись в карманах своих вонючих штанов, он извлек два широких железных кольца, соединенных между собой толстой заклепкой. Я протянула ему руки, но мужик, криво усмехнувшись, повернул меня и завел руки за спину. Он надел их на запястья и сжал почти до предела. Потом тем же механизмом, которым отмыкал ошейник, он заклепал кольца. Я попробовала пошевелить руками. Кольца сидели прочно и не давали рукам даже малейшей свободы.

Следом настала очередь ног. Мужик отошел в угол камеры и вернулся, держа в своих ручищах тяжелые ножные кандалы, соединенные короткой цепью. Встав передо мной на колени, он приладил их на мои лодыжки и подергал за цепь.

Потом он подвел меня к стене и поставил лицом к себе. Ошейник туго обхватил моё горло. Я почувствовала всю тяжесть этого аксессуара и, в который раз, содрогнулась. Мужик внимательно осмотрел меня и тяжело вздохнул.

Поняв полную безысходность своего положения, я вдруг осмелела.

— И долго мне здесь сидеть? — самым наглым тоном спросила я.

Мужик крякнул и достал из кармана шаровидный кляп. Наскоро обтерев своей немытой пятерней, он затолкал этот шар мне в рот и затянул ремешок.

Еще раз крякнув, он отошел на пару шагов.

— Значит так! — сделав важное лицо, сказал он, — Запомни, дура, что я тебе скажу. Дура, потому что сюда попала. Кормежка — два раза в день. Меню — сухой хлеб и вода. Не волнуйся, не окочуришься. Раз в неделю — баня, если не провинишься. В туалет будешь ходить сюда.

Я проследила направление его пальца и увидела маленькое сливное отверстие. Я сделала шаг к нему, и кандалы тутже впились мне в ноги.

Мужик криво усмехнулся и поучительно сказал:

— Делай короткие шаги, дура! Цепь короткая.

Прислушавшись к его совету, я засеменила к отверстию и убедилась, что длины шейной цепи с трудом, но хватает, чтобы только подойти. О том, чтобы присесть, не могло быть и речи.

Увидев это, мужик ухмыльнулся и сказал:

— Вот так, дура! Захочешь опорожниться — вывернешься. Будешь безобразничать — себе же хуже сделаешь. Поняла?

Я нагло уставилась на него, пытаясь улыбнуться.

— А ты — молодец, — вдруг тихо сказал мужик, — Мне такие нравятся.

Подойдя ко мне почти вплотную, он делая вид, что проверяет цепи, тихо сказал мне на ухо:

— И помни, девка. Пока ты здесь, я для тебя самый главный, а ты — в моих руках. Что захочу, то с тобой и сделаю. И никакие Эльзы не помогут. Поняла?

С этими словами он прищемил мне сосок своими немытыми пальцами и усмехнулся.

— Поняла, я спрашиваю?

Мне в ответ оставалось лишь кивнуть, что я и сделала.

«Вонючка» опять отошел на пару шагов, еще раз осмотрел меня с ног до головы и вышел из камеры. Тяжелая дверь опять заскрипела и закрылась. Вскоре погас и свет. Моё узилище погрузилось в кромешную темень, полностью подтверждая своё название.

И тут вся