Остров

напоследок, угощалась чем-нибудь вкусненьким: долькой апельсина, кусочками груши или яблока, а однажды он принес мне ломтик дыни.

И с каждым днем я чувствовала, что действительно становлюсь НИКЕМ, что ради еды я готова унижаться, ползать на коленях и ублажать своего господина, каким бы омерзительным он ни был. Хотя, вполне возможно, что это тоже входило в программу «обучения».

Допрос


Но утром четвертого дня в мою камеру пришел тюремщик, а с ним тот охранник, который привел меня сюда после неудавшегося побега. Оба они были серьезными и на всякие шалости не отвлекались.

Тюремщик распаковал мне рот, но на колени не поставил, а поднес миску с баландой к моему рту.

— Ешь быстрее, — озабоченно сказал он, — Тебя ждут.

Я ничего не стала спрашивать, а быстренько выхлебала свой завтрак. Дождавшись завершения трапезы, тюремщик снял с меня всё железо и тихо сказал:

— Ну, вот так, девка. Жаль с тобой расставаться, но ничего не поделаешь.

Тут он неожиданно подошел ко мне и поцеловал в лоб, как зто делал отец, когда я была совсем маленькой.

— Забирай! — пробубнил тюремщик и быстро вышел из камеры.

Охранник тяжело вздохнул, но не произнес ни слова. Взяв под локоть, он вывел меня из камеры в коридор. Там я увидела уже знакомое «инвалидное кресло», сиротливо стоявшее у стены.

— Садись, девушка, — сказал охранник, — Я должен тебя привязать и заткнуть рот. Ты уж не обижайся на меня.

— А одежду вы мне дадите какую-нибудь? — спросила я, — Холодно и неудобно.

— Извини, — смущенно ответил охранник, — Но одежду давать не велели.

— Понятно, — вздохнула я, — Но можете хотя бы сказать, куда меня повезут?

Парень осмотрелся вокруг и, понизив голос до шепота, сказал:

— У нас есть немного времени, и я должен кое-что сказать. Только ты должна дать мне слово, что не выдашь. И не удивляйся тому, что услышишь.

— Даю слово, — решительно сказала я.

— Хорошо, — охранник кивнул головой, — Когда поедем по коридорам, я тебе всё расскажу, а пока сиди тихо.

С этими словами он достал небольшой кожаный мешок, который лежал в нижнем ящике каляски, положил его мне на колени и стал поочедно доставать оттуда ремни, необходимые для моего связывания. Первым делом он завел мне руки за спинку каталки, связал запястья и привязал к спинке. Вторым ремнем он привязал руки выше локтей.

— Не очень жмет? — осведомился парень.

Я мотнула головой. Он удовлетворенно кивнул и широким ремнем притянул меня к спинке в области живота. Подойдя спереди, он занялся моими ногами. Связал щиколотки, натянул на них кожаный мешок и привязал к нижней раме. Потом стянул ремнем и коленки.

— Открой, пожалуйста, рот, — вежливо попросил охранник, явно стесняясь своих действий. Я послушно открыла рот, и он протолкнул за зубы тоже хорошо знакомую резиновую грушу, насаженную на кожаную накладку. Зафиксировав эту конструкцию ремешком на шее, он отошел на пару шагов и внимательно осмотрел меня.

— Ты очень красивая, — улыбнувшись, сказал охранник, — Даже в таком виде.

— Угу, — ответила я, но улыбаться не стала.

Покопавшись