Белый ангел — чёрный демон

всего лишь ничтожная рабыня! Я...

— Ешь, рабыня, — с улыбкой ответил Горн, — Не рассуждай. От урчаний в твоем животе вокруг нас скоро соберутся все волки этого леса.

Он вытащил из сумки ломоть серого крестьянского хлеба, разломил на две части и протянул одну из них девушке. Рабыня с жадностью впилась в мясо своими острыми зубками и ритмично задвигала челюстями.

— Сварилось? — спросил юноша.

— О, да, хозяин, — кивнула девушка, — Только соли маловато.

— Что есть, — Горн подцепил из котелка большой кусок и тоже принялся за вечернюю трапезу.

Насытившись, он отхлебнул из круглой фляги, обшитой кожей, и расслабленно отвалился к дереву. Ливия застыла в ожидании приказа, но его почему-то не последовало. Тогда она, подхватив котелок, направилась к маленькому ручейку, журчавшему недалеко от их стоянки, и принялась тереть его, очищая от жира и копоти.

Провозившись не менее часа, девушка вернулась к костру.

— Хорошая рабыня, — с улыбкой сказал Горн, — Воспитанная.

— Спасибо, хозяин, — Ливия склонила голову.

— Погрей меня, — юноша распахнул накидку из козьего меха, в которую кутался, — Ночь холодная. Я замерз.

Девушка юркнула в спасительную теплоту и прижалась к широкой груди господина, обхватив его руками и склонив голову на плечо. Её тонкая порванная в нескольких местах туника, едва прикрывавшая стройное молодое тело, совсем не спасала от стужи, и рабыня с нескрываемым удовольствием наслаждалась теплом, источаемым сильным телом её нового хозяина.

Поджав босые ноги, она спрятала их под шкуру. Вскоре дрожь прошла, сменившись приятной негой от сытного ужина и тепла, о котором Ливия не смела даже мечтать. Она вдруг почувствовала, как Горн нежно обнял её и еще крепче прижал к себе.

— Тебе тепло, девочка? — тихо спросил он.

— Меня зовут Ливия, господин, — прошептала рабыня.

— Я знаю, — Горн потрогал металлический обруч на шее рабыни, — Там написано твоё имя. А как звали твоего прежнего хозяина?

— Граф Себастьян Лазар, господин, — с большой долей злобы процедила сквозь зубы девушка.

— Знакомое имя, — произнес молодой человек, — Значит, эта гнида еще топчет нашу землю.

— Да, господин, — Ливия почувствовала, что засыпает.

— Спи, рабыня, — Горн погладил девушку по волосам, — Силы нам еще понадобятся. Путь дальний и вовсе не безопасный.

Поляну постепенно затягивал вязкий густой туман, окутывая всё вокруг сырой липкой пеленой. Костер почти погас, но молодой человек, не желая тревожить уснувшую беглянку, не стал подбрасывать хворост.

— Не замерзнем, — решил он, наслаждаясь теплом, исходившим от тела рабыни.

Прикрыв глаза, он попробовал немного вздремнуть, но, как только закрывал глаза, безжалостная память с беспощадной точностью начинала рисовать в его сознании картины прошлого, где не было места добру и любви. Их сменили кровь, слезы, предательство и обман. Уши резали пронзительные крики и стоны, мольбы о помощи, предсмертные вздохи. Горн вздрагивал и вновь открывал глаза. Но сумрак ночного леса и шелест листвы понемногу успокаивали его.

Лишь незадолго до рассвета ему удалось немного поспать. Когда он открыл глаза, то с удивлением обнаружил, что девушка исчезла. Горн быстро вскочил на ноги и осмотрелся. Рука сама