Шкаф

нехватка воздуха гасит огонек сознания неудачливой соперницы. Бука считал легкое удушение одним из самых удобных способов демонстрации своей власти, обладавшим почти идеальным балансом между унизительностью процедуры, и ее эффективностью. Обмякшую женщину перетащили на ковер у постели Нины, и оставили приходить в себя, привязав ее руки к круглому набалдашнику на спинке кровати. Ноги ей распутали, но подняться на них она уже не могла. Тощий бука — обладатель длинного языка — юркнул в приоткрытую дверцу шкафа, вскоре вернувшись оттуда с запыленной коробочкой. Зажимы из странного, тускло-серебристого металла, извлеченные оттуда, надели беспомощной пленнице на соски. Тонкая цепочка, соединенная с отполированным до блеска камнем, похожим на агатово-черный жемчуг, обхватила талию Анны; сам камень удобно лег в ямку пупка. На ее щиколотки надели браслеты с маленькими бубенчиками, пальцы ног украсили парой тонких колец.

— Это сделает тебя более сговорчивой, — заметил главный бука, больше размышляя вслух, чем обращаясь к побежденной. — Ведь без мужика живешь, а этот металл... он непрост, ох как непрост. Слабачка вроде тебя просто не сможет выдержать его прикосновения к голому телу.

Судя по всему, он был прав: с Анной явно что-то происходило. Еще не придя в сознание окончательно, женщина тихо застонала. Все ее тело совершало движения, будто бы украшения бук были оковами, которые она тщетно пыталась сбросить, скользя босыми ногами по ковру и покачивая связанными грудями, налившимися желанием. Как только взгляд Анны обрел полностью осмысленное выражение, главарь бук встал перед ней. Остальные обсели их полукругом, наблюдая за процедурой.

— Ничего, что я тебя немножко придушил? Такая бойкая была, такая смелая... а стоило сиськи связать — так и притихла сразу. Стыдно небось? — С этими словами седой бука постучал по зажимам, от чего те вдруг тихо загудели, вибрируя на сосках женщины. Было видно, что она изо всех сил пытается держать себя в руках — но ее воли было явно недостаточно. Когда жемчужина в ее пупке отозвалась на вибрации зажимов, Анна не выдержала.

— Стыдно... пожалуйста, отпустите... ох... — женщина осеклась, тяжело дыша, пока бука оглаживал ладонью ее голый живот.

— А, значит уже не такая смелая? А может быть, ты никогда и не была той, кем себя считала? Взрослая, самостоятельная женщина... только вот почему у тебя соски стояли торчком, пока мы тебя раздевали? Признайся... тебе ведь было приятно, когда тебе связывали руки. По сильной руке истосковалась, сама небось давно мечтала в чьей-то власти оказаться, просто мужик подходящий не находился никак.

— Нет... нет, неправда, я никогда... что?!... Нет, умоляю, только не...

Но было поздно. Бука уже просунул руку под резинку пижамных штанов, и молодая мать тихо застонала от невольного наслаждения.

— Не смей мне врать, — заявил главарь бук, с удовлетворением отметив, что связанная женщина буквально текла. — Отвечай, нравится тебе?

— Да... — выдавила Анна, вызвав хихиканье в рядах наблюдателей.

— Проси прощения, — потребовал главный бука.

В обычных обстоятельствах, этот разговор проходил бы совсем не так. К сожалению для хозяйки дома, обстоятельства обычными