Негритянка и наци. Часть 2: Битва за Гаити. Глава 5

все, что я приказываю должно исполняться беспрекословно. Иначе...

— Я не могу... — прохрипела Сигрун.

Мари посмотрела ей в глаза, потом покачала головой и сняла пальцы с горла кашляющей датчанки. Будто разочарованно она отвернулась — и тут же, повернувшись, залепила белой девушке оглушительную пощечину.

— Что ты...

— Заткнись! — прорычала Мари, отвешивая Сигрун новую оплеуху, — белая сука!

— Нас услышат!!!

— Заткнись! — снова рявкнула Мари. Очередная пощечина оказалась столь сильной, что опрокинула Сигрун на пол. Не давая ей опомниться, мулатка сорвала с девушки ночную рубашку, потом скинула с себя куртку и штаны. Сигрун открыла рот, но удар ногой в живот вышиб из нее дыхание. Пока Сигрун, корчась на полу, пыталась отдышаться, Мари встала над ней расставив ноги. Сигрун увидела, как на ее лицо опускается черный зад, а потом мир погрузился в душную, остро пахнущую тьму. Упругие ягодицы обхватили белое лицо, не давая датчанке дышать, в то время как ступни мулатки крепко прижали к полу ее запястья. Сигрун задыхалась от недостатка воздуха, корчась под чернокожей задницей и слыша доносящийся издалека голос мулатки.

— Когда я встретила тебя, то пообещала вывезти отсюда, — говорила Мари, ерзая задом на лице датчанки, — если ты мне поможешь. С этого момента, если ты не поняла, я стала твоим командиром. Ты понимаешь, что это означает?

Приглушенное мычание из-под черной жопы было ей ответом.

— Твоя жизнь и смерть с тех пор принадлежат мне, — говорила мулатка, — я могу вывезти тебя в Штаты, но могу и придушить сейчас собственной задницей, если ты будешь мне перечить. Мне нужно сделать то, о чем я сказала, и я это сделаю. Мне не хочется лишать тебя воли, как Грехтен, но ты должна научиться ответственности и послушанию.

Отчаянное мычание снизу говорило, что Сигрун уже готова. Мари усмехнулась.

— Итак, принцесса, что решим? — сказала мулатка, — ты сделаешь, что я прошу или предпочтешь задохнуться под моей жопой? Хлопни по полу, если ты согласна.

Она приподняла ногу, высвобождая одну из рук Сигрун и та так отчаянно заколотила по полу, будто хотела пробить в нем дыру.

— Ладно, перестань, а то и впрямь весь замок перебудишь, — рассмеялась мулатка, поднимаясь с лица Сигрун, — вставай уже. Хотя нет, погоди...

Мари поднесла ногу к алым губам, судорожно хватающим воздух и Сигрун из последних сил поцеловала черную ступню. Мулатка вновь усмехнулась.

— Вставай, — повторила она, — надо обсудить план действий.

— На это все равно уйдет не меньше двух дней, — отдышавшись, произнесла Сигрун, становясь на коленях перед Мари, — можем не успеть.

— Думаю, успеем, — усмехнулась мулатка, ставя рядом принесенный ранец, — значит, слушай меня внимательно...

Через пару дней на замок свалилась новая напасть: всех без исключения члены «Гитлерюгенда», парней и девушек, сразила болезнь совсем не подобающая будущей элите Рейха — жестокий понос пополам с рвотой. С самого утра «молодежь Гитлера», с бледным измученным видом толпилась возле клозетов, с нетерпением ожидая своей очереди. Те же, кому было совсем невмоготу терпеть, блевали и испражнялись где придется, нередко оказываясь