Валерка и другие (поэма №2)

его долбить?

Миша вышел из кабинки... в туалете постоял...

и, не выдержав, в сушилку заглянул — в углу лежал

тюбик с борным вазелином... «Ты чего, сынок, не спишь?»

Миша дёрнулся... и сдвинул резко ноги свои. «Ишь, —

улыбнулся сонный Стасик, — сразу выправка видна...

Вольно, блин! Не напрягайся. Ты чего там шаришь, а?

Сало ищешь, сын голодный? Или, может... — сонный Стас

хохотнул, собой довольный, — сервилатик там припас?»

Миша еле повернулся на негнущихся ногах

и — просяще улыбнулся: «Н-ничего...» — животный страх

охватил его... и снова сердце ёкнуло в груди...

«Ничего? — спросил сурово старый Стасик. — Подожди,

отолью сейчас... и быстро разберёмся, что к сему...»

«Я пришел... хотел пописать...» «Ха-ха-ха! Пописать... Ну,

а чего в сушилке делал, если ты пришел отлить?

Что молчишь?» У Миши тело вмиг покрылось потом, и —

мысли мигом разбежались, словно крысы с корабля...

мелко-мелко задрожали у салаги ноги... «Я...» —

Версий не было... и мыслей тоже не было — сквозняк

в голове гулял... «Пописать?» — хмыкнул Стас; его струя

била мощно и упруго, жизнерадостно журча;

Стас сопел, направив друга в писсуар... «Пописать я...» —

Миша словно под гипнозом слушал музыку струи...

Бедный Миша думал: что же... что еще придумать?! — и

ничего не мог придумать!"Бля, пописать... ха-ха-ха...

из брандспойта... очень умный? А не хо, сынок, по ха? *»

Наконец, струя иссякла... толстым членом Стас потряс —

и в трусы, довольный, спрятал друга верного. «Сейчас

разберёмся с твоей писей... сало жрал там втихоря?!

Что трясёшься, словно сися у кобылки? — говоря

так же весело и мощно, как он только что отлил,

подошел он к Мише. — Точно? Угадал я? Отойди,

посмотрю... — и Стас в сушилку с любопытством заглянул. —

Может ты, сынок, посылку получил... и никому

не сказал об этом...» Миша липким потом истекал...

«Так... посылку я не вижу... — тихо Стас пробормотал

с огорчением. — А это... что в углу там? Вазелин, —

Стасик сам себе ответил. — Вазелинчик... и стоит

запах... очень характерный... специфическая смесь:

вазелином пахнет, спермой... и — очечком пахнет здесь!

Бля, и трахались недавно — все улики на лицо...

Я хуею... не казарма, а секс-хата для бойцов...»

Стасик к Мише повернулся — испытующе взглянул...

«Пахнет трахом, — улыбнулся. — Пахнет... вот ты почему

сюда рвался... понимаю... вазелин забыл, сынок?»

Миша дёрнулся, — икая, ничего сказать не смог:

округлив глаза, как филин, с тихим ужасом смотрел

он на Стасика... да сильно, словно в Африке, потел...

Продолжая улыбаться, Стасик взглядом заскользил...

«В попу нравится ебаться? Ты не бойся... я спросил

только так, для интереса...» Еле дух переведя,

Миша, сильно запотевший, клацнул челюстями: «Я...»

«Ясно! Нравится. Мне тоже... ...в смысле: тёлок пока нет,

поебаться с парнем можно... Се ля ви! А как минет?

В смысле: как насчет отсоса?» Салабон ответил: «И-ик!»

«Ясно! Не было вопроса... Ещё, значит, не привык...»

Стасик вдруг преобразился в предвкушении любви...

«Я хотел... хотел пописать...» «Где? В сушилке? Не пизди!»

«Я зашел сюда... пописать...» «Не успел, сынок, зайти... —

Стас с сопением потискал свой долбак через трусы. —

Как проснулся я удачно! На ловца и зверь бежит...

Поднимается мой мальчик... Сало, думал... Не дрожи...

или ты... бухой? — понюхал Стасик Мишу. — Вроде нет...

Ну, давай... пойдём, братуха!» Бедный Миша! Он в ответ

лишь икнул... и даже слово он не смог произнести —

был он деморализован поворотом таким... и

типа «всё по барабану» салабону стало вдруг...

Не обкуренный, не пьяный