Витька не знал, что он надеялся увидеть на памятной ему даче.
С тех пор, как он узнал в темном облаке профиль Лининого отца, нужно было действовать. Как — он не знал, но с чего-то нужно было начинать, и Витька начал с самого простого — с поездки на место происшествия. Он надеялся только на Лину, — что та поможет ему, даст подсказку, а у него хватит сообразительности узнать и прочесть ее.
Дача выглядела пустой, но щеколда калитки отпиралась так же элементарно, как и четыре года назад, и Витька вошел во двор, приглушив зябкий холодок в груди.
В этот ранний час здесь, похоже, не было ни души, и вскоре Витька перестал дергаться от каждого шороха и стал внимательно осматриваться по сторонам. Ему вспомнились детективы, читанные им в огромных количествах. «Ну-с... На что бы обратил внимание мосье Пуаро? Лина, помогай!»
И как только он это подумал — его взгляд зацепил бурое пятно на траве. Оно могло быть чем угодно — хоть бензином, хоть помоями — но Витька подошел к нему и внимательно изучил его. Рядом он заметил еще одно пятно, — и еще, и еще, и еще... Пятна тянулись к полянке, которую, как он помнил, в их полнолуние освещал лунный луч. Похолодев от предчувствия верного следа — хоть и не представляя себе даже приблизительно, в чем дело — Витька направился к полянке.
Его обдало вонью. Завернув за угол сарая, он тут же увидел ее источник — обезглавленную собаку.
Это могло означать что угодно. Но в Витькиной памяти сразу всплыл голос Лины, лежащей под ним на чердаке:
— В тот день... Когда дед Савельич хотел зарубить собаку... Тогда было полнолуние... Как сейчас...
... Побродив еще некоторое время вокруг дачи и не найдя более ничего примечательного, Витька вышел и направился к станции.
Несмотря на нелепость его находки, он был уверен, что в его руках был след.