Кровная вражда. Часть 2

Блять! Кому там неймется шляться по квартире и громко разговаривать в такую рань!? Нехотя открываю глаза и смотрю в окно. Солнце уже встало и жарит: по ходу, часов девять утра. Но ведь сегодня воскресенье, дайте поспать, мать вашу! Опять зарываюсь лицом в подушку.

Стоп! А правда, кто там шумит? Это моя квартира или как!? А, родственнички. Тут в голове всплыла картинка прошлой ночи, и меня как пружиной вышвырнуло из кровати. Анька!... А может это был сон?... Я проснулся один. В комнате никого, кроме меня...

Меня отвлек шум из остальной квартиры. Надо пойти посмотреть. Натягиваю свои любимые домашние зеленые шаровары с лампасами и иду на разведку.

Ага, Пашкин папа, дядя Сережа, бреется в ванной. Вот кто ходил по коридору. А в зале громко работает телевизор — у Пашкиной бабульки день в самом разгаре. Никогда не понимал, как это старики так рано встают. А многие еще и поздно ложатся. Мне, чтоб выспаться, требуется минимум десять часов, что в будние дни совершенно не реально. Да и в выходные удается редко.

Прохожу на кухню. Там за столом сидит Пашкина мама, тетя Света, и о чем-то мило разговаривает с моей сестрой (!), стоящей в фартуке у плиты (!!) и жарящей картошку на сковороде!!!

Што!?... В смысле: что!? Анька может с кем то мило болтать? Она готовит!?

— О, Антоша! Доброе утро! — заметила меня тетя Света. Слава Богам, меня заметили, иначе я бы наверное так и стоял в ступоре.

— Доброе...

— А Анечка тут нам завтрак готовит, спасибо ей большое. — Искренне улыбнулась Пашкина мама. — Скоро кушать будем, садись.

Только я на вашем месте, дражайшая сватья, сначала противоядие употребил бы, мало ли что...

— А что это у тебя на шее такое?

— М?... — Дотрагиваюсь до того места на шее, куда указывает тетя Света.

— Синяк вроде. И на плече... Ого! И вся спина исцарапана! — добавила она, когда я повернулся к зеркалу в прихожей. На мне ведь были одни шаровары на голое тело. Все видно. Надо было еще хоть футболку натянуть.

Нихера себе засосы! Даже следы от зубов видны. Значит, не сон. И как отмазываться?

— А-а... Э... — от охренения голова совсем пустая, ничего придумать не могу.

— А это он приводил одну, на ночь, позавчера. Стоны на всю квартиру слышно было. Вот она его и разукрасила. — Подала голос Анька из-за плиты. Даже по ее затылку было видно, с каким ехидством она выдала эту фразу. Впрочем, уши у нее были пунцовыми.

— Так ведь вчера еще ничего не было? — удивилась тетя Света, краснея.

— Было, — говорю и чувствую, что тоже краснею (какого хрена вообще!?), — просто под одеждой не видно, а на шее у меня пластырь был, знаете, телесного цвета, поэтому и не заметно. — По взгляду видно, что не поверила, но промолчала. И на том спасибо.

Ну, сестренка, и что это значит? Сверлю взглядом ее спину, но ей все похуй. На шее, кстати, как раз красуется