Юлька

и необходимости лимона, девушка подала мне одноразовый стаканчик, на две трети заполненный кипятком. Я попросил добавить воды, на что в ответ получил ещё один странный взгляд, но просьба была исполнена.

Обратно я шёл куда как осторожнее, держа одну руку над стаканчиком в тщетной надежде сохранить хоть малую толику быстро исчезавшего на холодном ветру тепла. В кармане куртки лежала так же быстро остывающая булочка. Дойдя до остановки, я подошёл вплотную к девушке и без лишних слов протянул ей чай:

— На. Пей. Быстрее только...

Я сам не понял, как у меня вырвалось это властно-грубоватое «ты». Может, это была инстинктивная реакция на возможность очередного отказа; может, я злился на свою слабость... Как бы там ни было, но девушка, до этого не перестававшая приплясывать, вдруг замерла и подняла на меня глаза — недоумевающие синие глаза ангела — и несмело потянулась к стаканчику. Наши ладони соприкоснулись. Меня пробило холодом — неудивительно, её ладошки мало чем отличались от ледышек, — а вслед за холодом вдруг накатила безотчётная нежность, смешанная со злостью. Но это уже была не кипящая злость на недоумка-переростка; это была, скорее, злость брата на непутёвую сестру, которая пытается жить своим умом, но при первой же неудаче бежит к нему...

— Спасибо, — еле слышно проговорила девушка и неверяще улыбнулась.

Когда стаканчик перекочевал в её руки, я вытащил из кармана булочку и так же грубовато протянул ей. От булочки она уже попыталась было отказаться, но, видимо, мой взгляд был слишком красноречив, потому что она вдруг осеклась и приняла булку. На сей раз её движение было более... доверчивым, что ли.

Она отошла в глубь остановки, долгие секунды грела ладошки об остывающий пластиковый стаканчик, затем начала пить чай мелкими глотками, иногда посматривая на меня. Булочка торчала у неё из кармана, как и у меня до этого — явный холод пересиливал скрытый до этого голод. Я отвёл глаза, затем отвернулся в сторону дороги и стал усиленно высматривать маршрутку.

На моё счастье она подъехала достаточно быстро — девчушка только-только успела допить чай и выкинуть стаканчик в урну на противоположной стороне дороги. Как водится по пятницам, она была под завязку забита — сегодня студенты разъезжались на выходные по домам, — многие девушки сидели на коленях у парней-односельчан, весело переговариваясь и обмениваясь остротами; те же, кому сиденья не достались, стояли в два ряда в узком проходе, усиленно цепляясь за поручни. После громкого водительского окрика «Пройдите по салону, всем ехать надо!» послышался сдавленный смешок — явно как реакция на слово «пройдите», — затем кто-то крякнул, кто-то подвинулся, кто-то ойкнул, чей-то женский голос буркнул «осторожнее!... «— в общем, мы с девчушкой влезли в салон. Маршрутка тронулась. Я облегчённо вздохнул.

В первом селе вышли многие, стало немного свободнее, благодаря чему девушке даже досталось место в первом ряду. Я стоял у самого входа — мне надо было выходить на следующей остановке. И снова я несколько раз, пока не вышел, ловил на себе её взгляды.