не умеете угадывать... Меня обычно зовут Тасей, а некоторые — Сясей. Так я себя звала в детстве.
— Что ж, Сяся. Несмотря на все твои старания, ты настоящая красавица, хоть сама, кажется, еще не поняла это. Приятно было познакомиться... ёлы-палы! Без трех девять! Ни разу в жизни не опаздывал...
— Ого! Это комплимент мне?
— Да, судя по всему... Прощай, Сяся!
— Вы в «НЮХ»? — кинула она вдогонку.
— Почему ты решила? — обернулся к ней Егор.
— Элементарно, Холмс. Бывший сыщик идет в детективное агенство...
— А вдруг он идет в... — Егор окинул взглядом коллекцию вывесок над входом, — в риэлторскую контору «Дуров, Умницкий & Cо?»
— Неее... Исключения и случайности бывают редко, их рассматриваем в последнюю очередь...
«Ишь ты какая» — думал Егор, взбегая на третий этаж.
Сама того не знала, Сяся сформулировала главный его метод, который еще ни разу не подводил Егора.
• • •
— Очень приятно, Егор Дмитриевич, — говорила ему полненькая блондинка в оглоблях. — Рада приветствовать вас на новом месте. Вас уже ожидает ваш первый клиент.
— Ого, — сказал Егор. — Польщен. Простите, а...
— Да?
— Вы и есть Н. Ю. Халявко?
— Нет, я секретарь шефа. Меня зовут Любовь Феоктистовна.
— Я могу увидеть шефа?
— Сейчас нет, но рано или поздно это обязательно произойдет. Пройдемте!
Клиент был благообразным снобом в очках. Когда Егор вошел, тот выключил смартфон, но Егор успел заметить кусок видео — какую-то БДСМ-сцену с голой девкой, покрытой кровью и синяками.
— Добрый день, — величественно поздоровался клиент с Егором. — Вы заставили себя ждать. Но это неважно. Дело, которое я хочу предложить вам, весьма непростое и, скажем так, деликатное. Речь идет о похищении, эээ... одной вещи. Вещь эта чрезвычайно ценна и, скажем так, секретна. Настолько секретна, что я обращаюсь не в милиц... пардон, в полицию — никак не могу привыкнуть, — а к вам. Понимаете? Тем более, что вещь эта — не частного, а скорей общественного характера, и ценность имеет, скажем так, не только частную, но и общественную, даже общечеловеческую... Понимаете?
Егор молчал, изучая его взглядом. Потом сказал:
— Нет.
— Что «нет»?
— Не понимаю.
— Я не могу вам рассказать больше.
— Если вы скажете своей лаборантке — «нахимичь мне чего-нить эдакого к утру, да смотри, чтобы получилось так, как я хочу, не то уволю» — она не смотрит на вас, как на идиота?
— Какая лаборантка? Что вы себе позволяете? Почему вы решили, что я имею... эээ... отношение к науке?
— Вы — крупная научная шишка в институте, который находится на правительственной дотации. Руководите секретными исследованиями. Они не связаны с оружием, скорее что-нибудь химико-медицинское. У вас украли готовый продукт исследования. Вы боитесь признаться вашим патронам; с другой стороны, продукт надо искать, иначе каюк. В полицию низя. Привлечь спецслужбы — значит расписаться в собственном лохизме. И вы цепляетесь за соломинку: идете в сыскное агентство, причем в свеженькое — народ нераскрученный, работает на зачетку. Меньше шансов, что сольют. Но соломинка оборвется, если вы не расскажете мне все, что знаете сами.