Элементарно, Холмс!

вероятность. Все это ты хорошо знаешь. Обещаю — будет приятно...

— Нет, — почти крикнула Тася и отошла еще дальше.

— Нет так нет. Я не настаиваю.

Воцарилась тишина. Егор, не отрываясь, глядел на Тасю.

— И... что, мне уходить? — спросила она.

— Как хочешь. Я не гоню тебя. Мне с тобой хорошо.

— Я лучше пойду.

— Жаль. Ну что ж, Тася... Надеюсь, еще увидимся.

— Вы проводите меня?

— Зачем? Ты же хочешь убежать?

Она молчала, не двигаясь с места.

Потом спросила:

— У вас было много девушек?

— Много.

— Я буду очередной победой?

— Только если захочешь.

— А... а...

— Ну не надо дрожать, — говорил Егор, обняв ее за талию. — Мы же трахаться идем. Понимаешь, трааахаться!... Вот представь: все то, что ты видела и думала об этом — сейчас все это станет реальностью. Сейчас все это будет с тобой. Ты будешь голая, совсем голая, без трусов и без лифчика, а я, совершенно незнакомый тебе мужик, буду облизывать тебя, как шоколадку, буду мучить тебе твои взрослые сиси, трогать тебя в запретных местах, раздвигать лепестки твоей драгоценной писюльки, которая будет течь сладким соусом, как торт «Наполеон»... Буду целовать тебя прямо в клитор, а ты будешь хрюкать и пищать, как маленькая, потому что это очень, ну очень приятно — когда тебя целуют в клитор, и он тает от кайфа, как леденец... Раздвинешь свои ножки и отдашь мне себя, а сама будешь подыхать от стыда. Ведь это ужжжасно стыдно — когда ты совершенно голая, и незнакомый мужик ебет тебя, как свою собственность...

— Кошмар какой, — стонала Тася. — Вы меня так зажмете всю...

— Нифига подобного. Ровно наоборот: от ужаса ты так возбудилась, что тебе стыдно за саму себя. Смотри, — говорил Егор, проникая ей под брюки. — Какая липкая...

Они уже входили в дом. В полумраке лифта Егор щупал намокшие Тасины трусы, а та сопела, как паровозик, боясь подать голос. В квартиру она вошла полуголой, с сосками, торчащими вперед, как пики. Егор отшвырнул тряпки и быстро стащил с Таси все, что на ней оставалось.

— В душ, — сказал он, быстро раздеваясь.

— Естественно, — хрипела Тася, обомлевшая от страха.

— Нет, ты не поняла. Вместе.

В ванной он намылил ее с ног до головы и ласкал сквозь пену, застыдив до алых ушей. Тася была немножко полненькой — не толстой, а пухлой, как плюшка, с мягкими руками и плечами, с большими висячими грудями, белыми, интимно-стыдными, будто их подсмотрели в щелку. По обильным соскам, по всей бело-розовой, пухлой Тасиной плоти почему-то было видно, что она не привыкла к взглядам, и они колят ее, как иглы.

Егор говорил ей:

— Это твой праздник, праздник твоего вкусного розового тела. Видишь, как он хочет тебя? — спрашивал он, тыкаясь в нее членом, здоровенным, как колбаса. — Но это потом. Сейчас — вот так, и вот тааак... — приговаривал он и по-хозяйски мял ее, как большую игрушку, а она молча сопела, глядя на него большими обалдевшими глазами. Потом она кричала, когда он пытал ей 

---

Потеря девственности, Случай, Фантастика

---

Вернуться назад