День воссоединения

мной во весь рост. Я лежал на полу у ее модельных ног и, ощущая себя рабом положения, не хотел ничего менять.

Наташка, забавляясь, села на стул, на котором сидел ранее я, и поставила ноги мне в область паха.

— Ого... — только и произнесла она, прощупывая вставший член. По длине он был таким же, как и ее ступня.

Я приспустил брюки, и Наташка улыбнулась, украдкой глянув на вздыбленный член.

«Что, очень хочется?» — почел я в ее глазах.

— Пожалуйста... — прошептал я.

Я отвык от ее ласки, и теперь очень боялся ее лишиться. Пребывая в одиночестве, я часто прибегал к самоудовлетворению, вспоминая при этом нашу с Наташей близость. И если бы сейчас она сказала, что не готова, я бы сошел с ума.

Она поглаживала ногами мой член, чего ранее никогда не было, и улыбалась, явно довольствуясь ролью повелительницы. Чего ей стоило сказать мне, что была не готова к сексу, и гордо уйти, оставив меня одного с торчащим членом. Но ведь нет... Она испытывала меня, а я, чтобы доказать серьезность и правдивость своих слов, покорно взял в ладони ее левую ножку и потянул к себе в рот. Так и застыл с ней во рту, массируя языком ее порозовевшие пальчики, глядя на нее снизу-вверх.

В этот момент она приостановила поступательные движения правой ножкой по моему стволу, и переместила носочек на раздобревшую мошонку. Она придавила мне одно яйцо, и я бы непременно завыл, силясь вырваться, если бы в рот мой не была помещена ее божественная ножка. Я стерпел давление, пусть мои глаза и заволокли слезы, и обратил на нее взгляд, полный уважения и любви, раскаяния и жалости.

Это пришлось ей по душе, и она ослабила давление, вынув изо рта свой носочек.

— Признавайся, водил кого к себе за это время? — спросила она, пусть и знала ответ.

— Нет... — на одном дыхании выдал я.

Она вновь начала поглаживать мой член обоими ногами. В тот момент, даже если бы она призналась мне в своей измене, я бы сказал, что не держу на нее зла.

Ее ступни надрачивали мой член, и я покраснел, невольно уловив в ее взгляде и на ее губах насмешку.

«Подумать только, мой муж — извращенец-фетишист!»

Однако вслух она не произнесла ни слова.

Первая волна моего возбуждения схлынула, к тому же спина затекла от лежания на холодном полу, и я приподнялся. Наташа проследила за мной взглядом, и пусть я не подталкивал ее к дальнейшему, она словно почувствовала, что мне было нужно. Мой стоячий член был напротив ее губ, и она, немедля, погрузила его в рот!

Боже мой, как давно подобного не происходило! В пылкие первые годы это было лишь «экспериментом», не более, от которого любящая жена со временем отказалась. Говорила, что ей не приятно делать это, а я не настаивал, хотя мысли о том, как горячие и влажные губки Натки смыкаются вокруг моего члена не раз волновали меня.

Она затянулась глубоким минетом, но не