День воссоединения

свои пожелания. Я строчил, точно из пулемета, а ей требовалась винтовочная точность...

Я прекратил натиск лишь потому, что выдохся, и Наташа вновь двинулась мне навстречу: плавно и расчетливо, накатывая на мой член.

Ее лицо приняло успокоение в этот момент, груди мягко покачнулись, и это произвело на меня возбуждающий эффект, и я вновь застрочил в нее мелкой и частой дробью полового раската.

С такой инерцией ей было не справиться, но я отметил, как ее зад и половые губки продолжали ритмично двигаться в замедленном режиме, и уже сложно было разобрать, кому удовольствие от спаривания перепадало больше...

Но нарушенный ритм не мог устраивать обоих, да и мне надо было вновь восстановить дыхание.

Я вышел из нее, и лег на простыни.

Наташка поднялась надо мной во весь рост — такая прекрасная и какая-то невинная. Меня на миг словно отбросило на время нашей юности и первых встреч, когда мы только познавали друг друга.

Наташа насела на мой член, и начала ритмично втягивать его в себя, так как ей хотелось и нравилось. Находясь на мне сверху, она полностью контролировала меня и ход дальнейших действий.

Наташа налегла на меня, и я пользуясь случаем звонко поцеловал ее спелые груди.

Наташа впускала меня в себя, медленно приподнимаясь и тяжело опадая. Ее загорелая кожа резко контрастировала с моей бледной, и даже ее груди были тронуты загаром.

Она полулежала на мне, позволяя каждый раз «на спуске» целовать ее груди.

Наташкины движения на мне пусть и держали мой стояк, но не приносили мне желаемой разрядки.

В один из моментов мне удалось подловить ее, и я застрочил в ее лоно ровно до тех пор, пока у меня не иссякло дыхание.

Когда же я остановился, Наташка тяжело навалилась на меня, глядя глаза в глаза.

На миг я поймал себя на мысли, что если бы сейчас, в эту минуту, она призналась бы в своей неверности, которую я сам себе выдумывал, то, я бы понял ее и простил... Потому что понял, насколько любил ее, и насколько был близок к тому, чтобы ее потерять!

Я вновь поцеловал ее разогретые от ласк и движений груди и признался в любви. Искренне и чисто!

Пусть даже я оказался трижды прав, и у нее действительно появился кто-то, но я ее просто не отдам! Буду за нее бороться, как когда в юности боролся за ее внимание!

Наташка сглотнула и произнесла:

— Я боялась, что потеряю тебя, мой любимый... Поклянись, что не бросишь меня!

Это привело меня в чувство и вернуло силы, ведь мой член еще требовал разрядки.

— Я очень тебя люблю! Прости меня, любимая...

... Мы лежали на боку, Наташа жалась ко мне спинкой, пока я входил в нее. Эта позиция была для нас максимально удобной: так у меня не получалась работать с «ускорением», а Натаха успевала накатывала на меня бедрами. Я поддерживал ее святую грудь, которую любил целовать и восхищался ею, а Наташка забросила мне руку за шею, притягивая мою голову к