Доказательство Черепанова

связь, а она скорее всего есть, то к тебе эта информация придёт на подсознательном уровне.

— Понятно. То есть мне нельзя знать твои мысли напрямую.

Миша вздохнул, он уже закончил накрывать на стол и сам оседлал табуретку.

— Скажем так, пока эксперимент не закончится, я не смогу тебе говорить всё, что думаю.

— А когда он закончится?

Миша улыбнулся, надкусывая бутерброд. Его взгляд скользнул по этому чуду, сидевшему рядом. Кто бы мог подумать, что ещё полчаса назад она неприступной стеной держала оборону на остановке.

— А, ну понятно, — программулина тоже улыбалась, приступая к чаю. — У меня, наверное, шок. Не обращай внимания, — сообщила она таким спокойным голосом, что Миша замер и покосился на неё.
— Нам на самом деле не обязательно это делать, — сказал он с набитым ртом.

— Это почему же? — она ухмыльнулась.

— Ну, если ты не хочешь, я ведь не заставляю.

Программулина постукивала пальчиком по скатерти, новая плутовская улыбка играла на губах.

— Так я и ещё и приставать к тебе должна? — её прорвало на смех. Она давилась бутербродом, придерживая рукой губы.

Он тоже засмеялся.

— Постой, я уже знаю, что ты сейчас скажешь, — продолжила она. Глаза её вновь заблестели воспалёнными огоньками стервозности: — «Действуй по алгоритму». Правильно?

— Нет.

— А как? — она выжидательно наклонилась вперёд.
— Если ты согласна, то идём заниматься любовью, потому что я люблю тебя и хочу прямо сейчас, — он вздохнул, переводя на неё серьёзный взгляд. Она тут же отпрянула, поменялась в лице. Челюсть отвисла. Она смотрела на него в неверии, пока он говорил. Так язычница, узревшая чудо, смотрит на Мессию.

Он продолжил:

— Я полюбил тебя с того момента, как увидел. Я ничего о тебе не знаю и не могу знать, потому что в этом мире всё условно. Всё, что я знаю, это то, что, если ты сейчас уйдёшь, мне будет очень грустно без тебя. А если останешься, я буду заботится о тебе и отдам тебе всё, что у меня есть, включая любовь. Только ничего нет на самом деле. Есть только я и, возможно, ты. И моя любовь к тебе, она тоже есть.
Она облизнула пересохшие приоткрытые губы, реснички отбивали сбившийся ритм.

— О-фи-геть, — произнесла она одними губами, переходя на шёпот с хрипцой. Её ладони скользнули на лоб, развели волосы в стороны. — Так всё серьёзно! — она накрыла глаза. — И мы, конечно же, не можем подождать?

— Нет.

— Почему?

— Я не готов страдать.

— Понятно.

Миша громко выдохнул через нос, покосился на неё:

— Что скажешь?

— Да что тут говорить, — она вздохнула, переводя на него задумчивый взгляд. — Ты же сумасшедший. Безумец. Если бы я о тебе ничего не знала, я бы здесь точно не сидела. Я, наверное, такая же чокнутая.

— Всё, что ты знаешь обо мне, не должно влиять на твоё решение.
— Ага, как же! — она кисло улыбнулась. — Поставил ты меня, Миша, в неловкое положение. Ведь было бы всё, как у людей, если бы ты просто подошёл ко