Иметь и наставлять рога. Часть 4

приготовила еще цыпленка, чтобы взять его с собой на работу на следующий день, так что, я могу съесть его. Овощей было достаточно, однако о картошке я должен позаботиться самостоятельно. К счастью, благодаря замечательной технологии, которой является микроволновая печь, все, что мне нужно, — это несколько минут, чтобы исправить положение.

Забавно, как все может измениться за такое короткое время. Было время, когда Наоми даже не заходила на кухню, чтобы узнать, какого цвета обои. Теперь она была практически волшебницей в приготовлении полноценной здоровой пищи.

Как вы можете себе представить, ужин — это мрачное событие, по крайней мере, для нас с Наоми. Разговор между двумя взрослыми был в лучшем случае неестественным. Если бы Генри не пытался поиграть с брокколи, а Наоми не пришлось постоянно одергивать его, разговора бы вообще не было.

После ужина, когда мы усадили Генри в гостиной, чтобы его занимала наша статридцатидвухсантиметровая няня с плоским экраном, Наоми хватает меня за руку и ведет в спальню. Держа дверь приоткрытой, чтобы мы могли слышать нашего ребенка, она садится на кровать и смотрит на меня умоляющими глазами.

— Ты наконец-то поговоришь со мной?

По какой-то причине я чувствую необходимость сделать разговор для нее трудным. Не спрашивайте меня, почему я такой придурок.

— А о чем говорить, Наоми? Ты несколько недель трахалась за моей спиной с другим парнем, заметь, несмотря на все, что мы вместе решили. Ты сделала то, что хотела. Точка. Я уже несколько месяцев пытаюсь разбудить старую Наоми. Ну, вот ты и пришла.

— Джош...

— Нет, Наоми. Я не хочу слышать твою чушь о том, что тебе нужна свобода, или очередные исследования своей дикой стороны. Именно это и должна была сделать игра. Чтобы дать тебе то, что тебе требовалось, не причиняя нам вреда. Я повелся на это, потому что в глубине души чувствовал себя в безопасности, что ты всегда вернешься ко мне. Даже когда игра толкнула меня за пределы моих границ, я всегда был уверен, что ты любишь и уважаешь меня. Но знаешь, сейчас мои глаза широко открыты. Я вижу тебя такой, какая ты есть на самом деле.

Ее глаза так сильно слезятся, что слезы просто текут по лицу. Эти чертовы глаза! Боже, они убивают меня!

— А какая я, Джош? Шлюха? А? Я такая?

Я хочу сказать «да». Я хочу, чтобы она почувствовала себя шлюхой. Но знаю правду. Она — не шлюха.

— Нет, Наоми. Ты — не шлюха. Но иногда ты можешь быть очень эгоистичной стервой.

У нее, по крайней мере, хватает порядочности не спорить с этим, что дает ей положительные очки. Не то чтобы ей было на что опереться, но меня удивляет, что она это принимает. Это должно меня успокоить, но на самом деле все наоборот. То, что она в целом признает это, делает все реальным.

— Черт побери, Наоми! У нас была целая игра, чтобы предотвратить это дерьмо! Я хотел позволить тебе исследовать свою свободу. И