Гуляй, Вася!

мне телефон, чтобы я могла вызвать помощь, если мне вдруг станет плохо.

— Ну вот тебе и стало плохо, почему ты мне звонишь, а не в скорую?

— Так мне ж только водички попить. Я не хочу, чтобы Андрея выгнали с работы. Они ведь всё там неправильно поймут.

— А я, значит, правильно пойму?

Она тяжко вздохнула:

— Ты же знаешь, что я люблю его.

— Да уж, — я тяжело переваривал чужую глупость. Васино отношение к делу несомненно попахивало безрассудной фанатичной привязанностью.

— А может ты подождёшь, пока он не вернётся с работы? — с надеждой спросил я.

— Очень пить хочется, Андрей оставил мне горшок, чтобы я в него писала, а потом пила, если захочу. Он меня так наказывает. Он теперь может и через два дня вернутся.

— Ну вот и вызовешь тогда скорую.

— Не вызову, — тоскливо взвыла она.

— Почему?

— Телефон скоро разрядится.

— Пиздец какой-то, — выругался я впервые при даме.

Дама грустно сопела в трубку:

— Принесёшь мне водички?

— А как я дверь открою? — огрызнулся я.

— А я тебя научу. У тебя в секции есть сейф, там Андрей запасные ключи хранит. А ключ от сейфа висит на кухне в верхнем левом шкафчике над плитой.

— Как у вас всё ловко схвачено, — похвалил я Васю.

— Это Андрюша придумал, чтобы, если ключи дома забудешь, можно было у соседа взять.

— Да уж, Андрюша вообще у нас мастер на всякие выдумки.

Вася рассмеялась, шмыгая носом:

— Да, он такой, — вздохнула она с облегчением, словно я уже бежал открывать все двери, поить её водичкой.

Оставался ещё последний вариант, не самый красивый, но и не самый глупый:

— Слушай, а давай, может, всё-таки подождём? Андрюша вернётся с работы, тогда и напоит тебя водичкой. А если у тебя телефон разрядится, то я завтра утром МЧС вызову. Ты ведь до утра потерпишь?

— Не знаю. Я уже готова мочу из горшка пить, так жажда замучила, — её голос зазвучал обиженно, словно я отказывал ей в банальной услуге.

А мне между тем мне предстояло вскрыть чужую квартиру, без спросу напоить жертву изверга, та добровольно приняла мучение, веря в благородные мотивы укротителя плоти.

— Ну хорошо, — я нахмурился, как всегда в таких случаях, когда деваться было некуда. — Сейчас я зайду.

И я повесил трубку, долго сидел тупо таращась на тучи за окном. Они сгущались, не предвещая ничего хорошего. Тяжело вздыхая, поднялся и поплёлся открывать все сейфы и двери. В душе моей по-прежнему теплилась надежда, что в скорости мне удастся урегулировать отношения с Никифоровыми, по возможности договориться с ними или помириться.

«Или они съедут в деревню, или Андрюшу подстрелят на работе, или Вася получит мозги от волшебника Изумрудного города, — думал я. — Что-нибудь должно случиться, обязательно произойдёт! — переживал я их оказию как личное горе. — Не бывает так, чтобы люди мучили друг друга годами, ещё и соседей в это втягивали».

Щёлкнул дверной замок, скрипнули петли, и я на цыпочках закрался в квартиру Никифоровых, воровато оглядываясь по