Одна десятая лошадиной силы. Часть 7

достаточно кучно, так как никто не спешил вырываться вперед раньше времени.

На шестом круге Андрей решил прибавить скорость. Ирина, чуть вскрикнув от неожиданности, закрутила педали быстрее, медленно выводя веломобиль из общей толпы. Остальные жокеи последовали его примеру. Так, шаг за шагом, гонщики разгонялись, постепенно растягиваясь по дорожке.

К концу круга Андрей посмотрел на частоту вращения педалей и, повысив передачу, зафиксировал скорость. Нагрузка на ноги Девятки выросла и он увидел, как стал расти ее пульс. Цифры стали гореть желтым цветом и за спиной послышалось частое дыхание. Буквально через мгновение что-то, зажужжав, щелкнуло и порция изотоника мгновенно закачалась в желудок Ирины. Она не сразу поняла, что произошло. Живот неожиданно наполнился чем-то прохладным, словно она только что залпом выпила стакан холодной минералки. По увеличившейся тряске и вибрации веломобиля Ирина догадывалась, что они развили уже довольно высокую скорость. Она изредка помогала себе руками, несколько раз энергично двигая рычаги по бокам от себя.

Андрей выдержал весь седьмой круг в одном темпе и его медленно обошли два веломобиля. Один из них, темно-вишневого цвета под номером тринадцать управлялся самым старшим из всех наездников, прибывших на остров — Егор. Он был потомственным жокеем и всю свою жизнь посвятил лошадям. Он всегда с упоением рассказывал о своей спортивной жизни, умалчивая лишь об одном — как он оказался в этом специфическом виде спорта. Он нещадно разгонял спортсменку, несмотря на ее громкие жалобные крики, но, в то же время не переставал контролировать ее пульс, поддерживая его на довольно высоком уровне. Андрей успел заметить, как отчаянно машет головой в блестящем от дождя шлеме жилистая девушка с большими грудями, прыгающими на кочках неровной дорожки полигона. Егор, подмигнув ему, подняв большой палец вверх и снова сосредоточившись на приборке, продолжил разгон.

В это время на трибунах царило умеренное оживление. Ставок как таковых не было, а если кто-то и заключал пари, то лишь в частном порядке между собой. Хозяин со скучающим видом сидел в окружении Нурика и Руслана и слушал, как те обсуждали проблемы с кадрами в нынешнем сезоне. Нурик сетовал на то, что в последнее время люди, приезжающие на работу перестали проходить проверку не только на профессионализм, но и на надежность в целом.

— Ты сам посуди, Русик, — горячился он, сверкая глазами, — не сегодня — завтра, кто-то из них уедет отсюда не совсем довольным, а потом, где-нибудь напьется и начнет болтать. Ты представляешь, что начнется? Нам всем крышка будет, точно! Хорошо, если просто разгонят. А могут вообще!...

— Да не будет ничего... Что ты боишься, Нурик? Никто не посмеет вообще сюда сунуться, пока ему не разрешат. А никто никогда не разрешит, — успокаивал его Руслан, не отрываясь глядя, как спортсмены выходят на семнадцатый круг, — Смотри, смотри, как Тридцатка летит!

— Вот, Руслан, я тебе серьезно говорю, не унимался Нурик, не обращая внимание на происходящее на полигоне, — Надо вопрос поставить жестко. Пусть лучше подбирают людей. Каждого второго