Больничная история (инфантилизм).

же переоделся, избавившись от ненавистных колготок.

— Откуда у тебя эти колготки? — удивилась мама.

Я смущенно промолчал. Объяснять маме происхождение салатовых девчоночьих колготок мне совсем не хотелось.

— Дима полтора года назад перестал колготки носить, — улыбнулась мама, — Сразу, как пошел в школу.

— Понятия не имею, откуда у него эти колготки, — пожала плечами Ира, аккуратно складывая салатовые колготки, — Его к нам в них привели.

— Три пары трусов думаю хватит, — сказала Надя, взяв у мамы стопку одежды.

— Не знаю, — усмехнулась Ира, — Он же их постоянно мочит.

— Дома у Димы ничего подобного с трехлетнего возраста не было, — сказала мама.

— У детей постарше, как Ваш, это не такая уж и редкость, — заметила Надя, — Особенно в больнице.

— Ага, многие в больнице писаются, — сказала Ира, — Резкая смена обстановки, стресс...

— Вы только не волнуйтесь, — обратилась к маме Надя, — Мы постараемся подобных вещей больше не допускать.

— Мы следим, чтобы каждый ребенок вовремя ходил по-маленькому и по-большому, — добавила Ира.

Слушая разговор медсестер с мамой, я не знал, куда деться от смущения. Одно дело, когда незнакомые люди обсуждали это между собой и совсем другое, когда медсестры рассказывали о моих конфузах маме — спокойно и буднично, как будто речь шла о двухлетнем малыше.

— Ну как тебе в этой палате? — спросила меня мама.

— Мы можем перевести назад, если не нравится, — улыбнулась Ира.

Я отрицательно мотнул головой. Несмотря на свои не слишком приятные особенности ясельная палата была намного лучше прежней, девчоночьей. Возвращаться туда мне совсем не хотелось.

— Потерпи, зайчонок, — ласково сказала мама, погладив меня по голове, — Врач сказала, что наверно через три дня выпишут.

Я тяжело вздохнул. Три дня казались немыслимо долгим сроком.

— Мам, а что, если тебе разрешат тут остаться? — с надеждой спросил я, подумав, что может оно и к лучшему, что меня перевели в палату для малышей, — Смотри, в этой палате все с мамами.

— Даже не знаю, — замялась мама, — Больничный наверно взять не получится — и так все в этом году на тебя израсходовала. Только в счет отпуска.

— Извините, но мы разрешаем родителям лежать в больнице только с детьми грудного и ясельного возраста, — немного виноватым тоном сказала Ира.

— До трех лет, — пояснила Надя, — Потому что мамы следят за своими малышами — главным образом меняют мокрые штанишки. Иначе нам на всех рук не хватит.

— Этот тоже мочит штанишки, — усмехнулась Оля.

— Ну он же не делает это каждый час, — улыбнулась Ира.

— Обратитесь к Нине Петровне — заведующей отделением, — посоветовала Надя, — Может разрешит в порядке исключения.

— Надо будет завтра спросить, — сказала мама.

Побыв со мной еще полчаса, мама начала собираться.

— Пока, Димуля, — ласково улыбнулась она, увидев, что мне принесли ужин, — Хорошо себя веди и не писай в штаны.

Я обиженно посмотрел на маму — неужели медсестры сумели ее убедить, что я, как грудной, не могу контролировать мочевой пузырь?

Через час после ужина сменились медсестры.

— Это Маша с Оксаной, — представила мне новых девушек Ира, — Ночные медсестры.

«Точно практикантки» — подумал я,