Больничная история (инфантилизм).

украдкой разглядывая совсем юных девушек в белых халатах.

— Интересно, что такой большой тут делает? — удивленно поинтересовалась Маша.

— Перевели к нам потому что писается, — с улыбкой объяснила Надя.

Вкратце рассказав новым медсестрам о событиях за день, Надя с Ирой покинули палату. Ночные медсестры казались намного добрее прежних — особенно симпатичная улыбчивая Маша. Я решил попроситься у нее в туалет, надеясь, что медсестра разрешит мне выйти из палаты.

— Куда? — удивилась Маша, услышав мою просьбу.

— В туалет, — тихо повторил я.

— Они что не дали ему горшок? — раздраженно спросила Оксана.

— Вон стоит, — улыбнулась Оля, показав на стоящий под моей кроватью эмалированный детский горшок.

— Так в чем тогда дело? — обратилась ко мне Оксана, — Бери горшок и делай туда все свои детские делишки.

Обиженно вздохнув, я поплелся к своей кровати. «Хорошо, что по крайней мере не стала настаивать, чтобы я сходил на горшок в ее присутствии» — подумал я, твердо решив терпеть мучивший меня после ужина позыв по-большому.

— До сих пор не сходил на горшок? — поинтересовалась Оксана через пять минут, проходя мимо моей кровати, — Давай, Дима. Не надо терпеть. Тебе все равно придется этим горшком пользоваться. У нас в палате все дети ходят только на горшок. И по-маленькому, и по-большому.

— Что ты его уговариваешь? — обернулась стоящая у одного из пеленальных столов Маша, — Уже не маленький. Захочет — сходит.

Медсестры были правы. Чувствуя усиливающийся с каждой минутой позыв какать, я с обидой понял, что мне рано или поздно придется сесть на горшок.

— Бери термометр, — сказала Оксана, протянув мне градусник.

За пять минут, пока я держал подмышкой термометр, позыв по-большому стал совсем нестерпимым. Едва дождавшись, когда Оксана заберет у меня градусник, я вскочил с кровати и посмотрел на стоящий под ней горшок. Я намеревался отнести его в ванную и покакать там, надеясь, что новые медсестры не станут настаивать, чтобы я ходил на горшок в главной комнате у всех на виду.

Нагнувшись, чтобы достать из-под кровати свой горшок, я неожиданно громко пукнул и в ужасе замер, чувствуя, как между ягодиц расползается теплая масса. «Неужели обкакался?» — в панике подумал я и густо покраснел. Было абсолютно непонятно, что мне теперь делать. Я прекрасно понимал, что медсестры ...по-любому обнаружат, что у меня грязные трусы — даже если я схожу на горшок. Кому-то из них ведь придется вытирать мне после горшка попу. «И почему я терпел до последнего?» — в отчаянии подумал я. Разумеется теперь было все равно — сходить на горшок или сделать все под себя. Я густо покраснел и, окончательно сдавшись, громко наложил в трусы приличную кучу.

— Ты что обкакался? — обернулась на меня Оксана.

— Ага, очень подозрительно пахнет, — улыбнулась Катя, — И штаны сзади отвисли.

Быстро подойдя ко мне, Оксана заглянула мне за спину и пощупала попу.

— Ничего себе наложил кучу! — сообщила она уставившимся на меня мамам.

Я растерянно стоял перед медсестрой с пунцовым от стыда лицом.

— Ты почему обкакался? — набросилась на меня Оксана, — Что