Желтые дни

Я и не собираюсь...

Она сделала шаг в кухню, а собака театрально уронила голову на ковер с глухим стуком, комично дернув лапами, как от предсмертного вздоха. Конечно, всем своим видом говорил пес, конечно, ты не такая... Ты другая, но все-таки... Где ты еще встретишься с таким симпатичным, породистым, чистоплотным псом!... А тут такой шанс...

Ольга Григорьевна поставила веник с совком в угол к холодильнику и, со словами: «Это просто так — ради эксперимента!», нерешительно приблизилась к Джеку и присела перед ним на корточки. Пес ласково лизнул ей руку и демонстративно повернул голову, как бы не смотря на. Дотронувшись до гладкого бока ротвейлера, женщина все так же боязливо погладила теплую шерсть. Собака никак на это не отреагировала, и только член зашевелился чуть более активно. Ольга Григорьевна протянула руку к этому лысому сгустку кожи с тонкой сеткой красных и синих сосудиков и указательным пальцем провела по его краешку. Член Джека оказался очень теплым и бархатистым на ощупь, и буквально просился в руки.

— Да что я, дура что ли! — вдруг возмущенно произнесла женщина и резко поднялась. Джек быстро взглянул на нее, и в его глазах блеснули недобрые огоньки. Ольга Григорьевна немного брезгливо вытерла руку и... встретилась взглядом с Наташкой. Трефилова стояла, облокотившись на дверной косяк, и молча наблюдала за этой сценой. В ванной все так же заливался фен.

— Собачкой моей интересуешься? — бархатным голоском произнесла Наташка, покачивая проводом электрощипцов.

— Нужна мне была твоя собачка... — выдохнула Светкина мама. — Такая же больная, как и...

Она запнулась на полслове и направилась в кухню.

— Да нет, — мягко оветила Трефилова, ничуть не обидевшись. — Просто ты не умеешь с ней обращаться.

— Что? — Ольга Григорьевна выглянула из-за холодильника.

— Джека мой ласку любит, — протянула Наташка, подойдя к собаке. — Вот так он любит у нас, вот так... да, Джека?

С этими словами она ласково гладила собачий член, который прямо на глазах увеличивался в размере. Джек задышал чаще и его задние лапы начали подрагивать. Судя по тому, как уверенно женщина управлялась с интимной частью ротвейлера, Светкина мама с некоторым стыдом и внутренним «ах!» предположила, что Трефилова давно уже... занимается любовью со своей псиной?! Она снова отбросила веник и вышла в комнату.

— Ты что же это... — растерянно начала Ольга Григорьевна. — Это же так...

— Приятно, Оля, приятно, — наставительным тоном произнесла подруга. — Только ханжи и старики, кто никогда не пробовали и не знают, что это такое, могут утверждать подобные вещи!... И, пожалуйста, Оля, не говори так о моей собаке — она вовсе не больная...

Светкина мама пожевала губами, издавая невнятные звуки, которые должны были быть словами, но так и не родились. А потом этот аборт монолога и вовсе иссяк, а мысли Ольги Григорьевны понеслись со все нарастающей скоростью. Ибо Наташка, эта тридцатилетняя с хвостиком женщина улеглась на ковер и осторожно принялась облизывать гениталии своей собаки. Джек пробормотал что-то довольное, и Наташка аккуратно взяла кончик