Больничная история (инфантилизм).

наполнять вода. Сначала было терпимо, но под конец стало очень неприятно и даже немножко больно. Мой живот просто распирало от воды.

— Ну вот и всё, — сказала Юля и, быстро вынув клизму, тут же зажала мне попу, — Опускай ему ноги.

Наташа осторожно опустила мои ноги вниз.

— Полежишь так две минуты и можешь слезать со стола и бежать на горшок, — сообщила мне Юля.

— Какой горшок? — усмехнулась Наташа, — Пусть делает все тут, на столе.

— На марлю у себя под попой? — улыбнулась Юля.

— Ага, — кивнула Наташа, — Как все малыши.

Я принялся, как загипнотизированный, наблюдать за стоящими на столе песочными часами — готовый бесконечно терпеть мучительное давление в животе — лишь бы меня не заставили какать на столе как грудного.

— Ну что, задирай ему ноги, — сказала Наташа Юле после того, как упала вниз последняя песчинка.

Оказавшись в знакомой беззащитной позе с задранными ногами, мне пришлось напрячься изо всех сил, чтобы удержать воду внутри.

— Чего ты ждешь? — недовольно обратилась ко мне Наташа, — Какай!

— Может на него клизма не подействовала? — пожала плечами Юля.

— Ага, не подействовала! — усмехнулась Наташа, — Из упрямства терпит. Но мы знаем, как с этим упрямством бороться.

Увидев, как Наташа ткнула носиком клизмы в мыльницу, я понял, что медсестра собралась этим наконечником меня дразнить — точно так же, как она пять минут назад дразнила другой резиновой грушей трёхлетнего Сашу.

— Кто тут капризничает и отказывается после клизмы какать? — шутливо ...спросила Наташа и я почувствовал, как что-то уперлось в мою чувствительную дырочку.

— Пробуешь Димину дырочку на прочность? — усмехнулась Юля.

Наташа принялась ритмично тыкать клизмой мне в попу. Мне удавалось терпеть, хотя с каждым тычком наружу просачивалась вода. Помучив меня так где-то полминуты, Наташа взяла в руки мыло и в следующую секунду я почувствовал очень неприятное пощипывание в попе.

— Трешь дырочку в попе куском мыла? — улыбнулась Катя, — Я своему обычно мажу ее шампунем.

Медсестра снова принялась тыкать мне в попу посторонним предметом. «Мылом» — догадался я, из последних сил борясь с нестерпимым позывом по-большому. Казалось, что каждое следующее прикосновение к моей чувствительной дырочке вынудит меня покакать.

— Похоже твои приемы на такого большого уже не действуют, — усмехнулась Юля.

— Сама поражаюсь, как он до сих пор терпит, — сказала Наташа.

— Не надо терпеть, солнышко, — ласково обратилась ко мне Юля, — Покакай на марлечку, как остальные детки.

— Давишь на сознательность? — скептически улыбнулась Наташа, — Смотри, мальчишка после твоих слов еще сильнее напрягся.

— Ага так напрягся, — согласилась Юля.

— И как заставить его расслабиться? — вздохнула Наташа.

— Предыдущие медсестры делали это щекоткой, — улыбнулась Вика.

— Ага, Оксана щекотала мальчишке яички, когда он отказывался ходить на горшок, — вспомнила Оля.

— Так он у нас оказывается боится щекотки, — оживилась Наташа, — Сейчас проверим.

Почувствовав, как Наташа легонько трогает мне мошонку, я отчаянно задрыгал ногами от острой щекотки и, не удержавшись, чуть-чуть покакал.

— Вот так, молодец, — похвалила меня Юля.

— Действительно щекотка сразу помогла, — улыбнулась Наташа.

— Чего остановился? — обратилась ко мне Юля, — Надо еще покакать.

—