Больничная история (инфантилизм).

с Диминым упрямством. Теперь мы знаем, как заставить его делать детские дела, когда положено. И маленькие, и большие.

Стряхнув с моей письки последние капли, Наташа вытащила у меня из-под попы марлю.

— Подержи мальчишке ножки, — попросила она Юлю, — Сейчас вытру ему попу.

Наташа взяла из стоящей на столе миски плавающую там тряпочку и начала старательно вытирать мне попу.

— И писюнчик тоже, — сказала она, занявшись моей писькой, — А теперь помажем между ножек детским кремом.

Я обиженно поджал губы в предчувствии неприятной процедуры.

— Что скривился? — улыбнулась Наташа, выдавливая на пальцы белый крем, — Всех деток надо хорошенько мазать на ночь кремом от опрелостей. Особенно таких как ты.

— Как покраснел, — с улыбкой сказала Юля, — Да, да, Дима. Таких, как ты — кто писает в постель.

Наташа принялась щекотно мазать меня кремом.

— Ох, как мы боимся щекотки, — засмеялась она, скользя пальцами по моей мошонке.

— Ага, так дрыгает ногами, — улыбнулась Юля.

Слушая, как возившиеся со мной девушки принялась обсуждать, где у меня самые щекотные места, я с обидой понял, что Наташа, как и большинство предыдущих медсестер, попросту дразнит меня щекоткой.

— Самое щекотное место у мальчишек обычно вот тут, за мошонкой, — улыбнулась Наташа, — Смотри, даже дотронуться нельзя — сразу начинает вырываться.

Наташа принялась перебирать пальцами у меня за яичками, заставив меня задрожать от нестерпимой щекотки.

— А еще он не любит, когда легонько проводишь пальцами сразу по двум яичкам, — добавила она.

— Хватит дразнить мальчишку, — недовольно сказала Юля, — Сама его держи. Он от твоего щекотания так вырывается.

— Хорошо,...— нехотя согласилась Наташа, — Сейчас одену ему пижаму. Только сначала обернем между ножек марлей.

— Правильное решение, — с улыбкой кивнула Юля.

Вынув из ящика стола большой кусок марли, Наташа ловко сложила из него толстый треугольник.

— Я тоже своему такие треугольные подгузники складываю, — заметила Марина.

— Ага, настоящий марлевый подгузник, — улыбнулась Катя, — Как у грудного.

— Ты б его еще запеленала, — шутливо предложила Вика.

— И чепчик не забудь одеть, — добавила Аня, — Чтоб все было, как у грудного. Подгузник, пеленки, чепчик...

— Соска во рту уже есть, — сказала Оля и все дружно засмеялись.

Попросив Юлю поднять мне попу, Наташа подсунула под меня марлевый подгузник.

— Писюнчик вверх, как положено, — улыбнулась она, задрав мне письку.

Мамы малышей тихонько захихикали, вогнав меня в краску.

— Что, действительно положено всегда нарправлять вверх? — поинтересовалась Оля, — По-моему все равно, куда у мальчишек писюнчик смотрит.

— Я своему никогда вверх не направляла, — улыбнулась Вика.

— А мне медсестра из нашей поликлиники сказала обязательно задирать писульку вверх, — заметила Марина.

Плотно запахнув со всех сторон марлевый подгузник, Наташа скрепила его концы булавками. После этого она не без труда натянула поверх марли мои пижамные штаны.

— Слезай! — сказала Наташа и помогла мне слезть со стола, — А теперь марш в постель!

Я побежал к своей кровати, неуклюже ковыляя в толстом подгузнике. Дождавшись, когда я залезу под одеяло, Наташа подняла обе решетки детской кроватки и пожелала мне спокойной ночи. Довольный, что медсестры наконец оставили меня в покое, я повернулся