Больничная история (инфантилизм).

на левый бок и сладко зевнул. Не прошло и пяти минут, как я крепко спал.

Проснувшись следующим утром в мокром подгузнике, я тоскливо подумал, что такое теперь наверно будет повторяться каждую ночь. Настенные часы показывали полседьмого. «Чего все малыши так рано встают?» — недовольно подумал я, услышав детский рёв. Вскоре выяснилась причина рёва.

— Такие маленькие постоянно какают после термометра, — улышал я громкий Наташин шёпот.

Я повернулся на правый бок и принялся наблюдать за склонившимися над Артёмкиной кроватью медсестрами.

— Извините, девочки, что так получилось, — виновато улыбнулась заспанная Марина, подойдя к кроватке своего шестимесячного сынишки, — Сейчас я вытру ему попу.

— Я б и сама вытерла, — усмехнулась Наташа.

— Ничего страшного, у малышей это часто бывает, — сказала Юля, — Мы уже привыкли.

— Ох, горе ты мое, — вздохнула Марина, — Наложил такую кучу на марлечку у себя под попой.

— Мы всем малышам такую подкладываем перед тем как ставить термометр, — пояснила Наташа.

«Хорошо, что хоть мне так не меряют температуру» — подумал я. Мне, как большому, давали держать градусник подмышкой. Впрочем радоваться было рано. Подойдя к моей кровати, Наташа принялась мазать острый конец термометра вазелином. Прекрасно понимая, что это означает, я похолодел от неприятного предчувствия.

— Что лежишь с такой миной? — обратилась ко мне Юля, — Опять описался?

Юля стянула с меня одеяло и понимающе улыбнулась. Мне хотелось провалиться под землю от стыда.

— Ай-яй-яй, — нахмурилась она, бесцеремонно щупая меня между ног.

— Ничего себе, — усмехнулась Наташа, — Даже майка снизу мокрая.

— Направили мальчишке писюнчик вверх, — ехидно бросила проходившая мимо Катя.

— Хорошо, что обернули между ножек марлей, — сказала Юля, стягивая с меня мокрые пижамные штаны, — Хотя все равно постель менять придется.

— Описался? — спросила Оля, остановившись у моей кровати.

— Еще как! — ответила Юля.

— Мой тоже таким мокрым проснулся, — сказала Оля.

Быстро расстегнув булавки, Юля осторожно развернула мой подгузник.

— Предыдущие девчонки были правы, — усмехнулась Наташа, раглядывая меня между ног, — Каждую ночь мочит постель.

— Как не стыдно, Дима! — обратилась ко мне Юля, — Чтобы в семь лет так писаться!

— Почему ты не попросился ночью на горшок? — накинулась на меня Наташа.

Слушая, как медсестры меня стыдят, я еле сдерживался, чтобы не зареветь от обиды.

— Ну что, Юль, задирай ему ноги, — сказала Наташа.

Юля взяла меня за лодыжки, но я, изловчившись, вырвал одну ногу и лягнул медсестру.

— Ты что? — крикнула Юля, потирая ушибленный локоть.

— Ах вот значит ты как, — сказала Наташа таким ледяным тоном, что у меня по спине пробежали мурашки, — Сейчас узнаешь, как у нас непослушным меряют температуру.

Наташа быстро вытерла градусник мокрой тряпочкой и сходив к пеленальным столам, вернулась с уже знакомой мне мыльницей. Догадавшись, что она затеяла, я громко заревел.

— Так и хочется отшлепать по голой попе, — рассерженно сказала Юля, снова задирая мне ноги.

Я с опаской наблюдал, как Наташа тщательно намыливает градусник.

— А теперь помажем дырочку в попе, — улыбнулась она.

— Мылом? — усмехнулась Оля.

— Каким мылом? — притворно возразила Наташа, — Это специальный детский вазелин. Для непослушных.

Все тихонько захихикали.

—