На войне, как на войне

У меня ведь у самой мужик-то в Красну Армию ушел... может и его кто где пригреет да накормит! Война-то ведь какая идет!» Я вместе со всеми прошел в горницу, в ноздри ударило почти уже забытым запахом довоенного мира, запахом дома, устало присел на лавку, привалился к печке. Она была теплой.

Тепло, приятной расслабляющей истомой, стало медленно растекаться по телу. Господи! как же хорошо! а я то уж думал, что так и сгину в этих проклятых лесах, на этой проклятой войне, сгину как скотина, вдали от человеческого дома... Хозяйка, ее звали Валентиной, прикрыла дверь в боковую комнату, где спали дети, и засуетилась, накрывая на стол. Несколько раз она прошла совсем близко от меня и я вдруг очень резко и явно почувствовал ее запах, запах простой деревенской бабы, какой-то хлебный и сладкий, запах просто бабы, запах какого я до сих пор еще не знал. Я всегда был молчаливым, романтически настроенным, домашним мальчиком и в свои двадцать с хвостиком лет еще ни разу не был с женщиной, как-то не успел, в отличие, например, от того же Сашки, который имел многочисленные победы на этом фронте. Запах женщины так сильно взволновал меня, что в своих, еще мокрых от дождя штанах, я неожиданно почувствовал приятное, такое знакомое и такое почти забытое, шевеление.

Мой девственный дрын быстро набирал толщину и поднимал голову. Я заметил, что и другие мужики, бросают взгляды вслед суетящейся по хозяйству Валентине, мысленно ощупывая ее крутые бедра и налитые буфера. Сказывалось месячное воздержание. С самого начала войны, во время наших шараханий по лесам, все находились в таком ступоре, в таком напряжении, что ни у кого даже и мысли не возникало, чтобы где-то когда-то хоть бы и немного вздрочнуть. Не до того, не до этого было, в живых бы остаться, одна забота была. А тут... а здесь... здесь все как-то сразу будто обмякли, будто пришли вдруг в себя, вспомнив при виде бабы, что жизнь-то продолжается, продолжается несмотря ни на что и сразу всем стало как-то легче, легче и спокойнее, и будущее перестало казаться таким серым и мрачным... Будет оно еще у нас, будет! Будет у нас будущее! Пока хуй на баб встает, будет и будущее!... «Щас немного отдохнете, поедите, а я вам покамест баньку растоплю... Там прогреетесь...» — ворковала Валентина своим грудным голосом. — «Одежду-то скидывайте, скидывайте... на себе-то чего сушить... чеж стесняться-то... я вам сейчас из мужниных вещей что-нибудь подберу...» Женщина вышла и минут через десять возвернулась, держа под мышкой несколько комплектов нижнего мужского белья, а в руках здоровую, литров на пять бутыль самогона... «О-ооо-го-го!!!» — радостно и возбужденно загоготали мужики, сразу заторопившись к столу.

Все расселись кругом. Сашка, принял бутыль, откупорил, быстро и небрежно расплескал жидкость по стаканам, все подняли, он поднял свой, свободной рукой приобнял за талию оказавшуюся рядом Валентину и заискивающе заглядывая ей в глаза, провозгласил тост: