Истории о море. 30-ые беспокойные. Глава 4: Работорговец или таких надо держать в руках крепко

нам какими-то судьбами. То ли машина заглохла, то ли что ещё, но он пришёл в сопровождении местного со словами «Наконец-то, хоть одно европейское лицо за два месяца!»

От него я узнал много чего интересного. Например, что одна корреспондентка Рейтор, будучи уже беременной, проторчала на севере этой гостеприимной страны, откуда прямым ходом отправилась домой, получив ранение в ногу, какую-то там профессиональную премию, а также хорошую денежную субсидию на «просто так «от денежного мешка, запавшего на неё, с чуть выпирающим пузиком. Как что дальше он не знает, но местное журналистское сообщество, пробурлив пару дней на эту тему, втянулась в бои на севере. Может быть, он имел в виду Марлен, мой первый африканский «велкоме»? Как знать?

Но как бы то ни было, я ездил по площадкам, трубным складам и прочему тому, что составляло мою работу. И Клаус правильно настоял, чтобы я вооружился. Один раз пришлось дать очередь вверх, пробиваясь сквозь толпу каких-то крестьян, вооружённых копьями, сучковатыми палками, топорами. Может быть, они и протестовали против земельной реформы правительства, но раздолбать хотели именно наш внедорожник. Как сказал посеревший водитель из местных «они не шутить, очень не шутить». После чего, на север поездки стали сокращаться, а на юге появились новые площадки. Куда я стал наведываться и зависать там. Появилась возможность изначально организовать всё по уму, чем я и воспользовался.

В один из дней зависания, я в свете солнца, уже клонившегося к закату, переезжая с одной площадки на другую, остановился в одной из деревушек, живописно разбросанных по нашему пути. Вернее сказать водитель, сделав небольшой крюк, заскочил к родственникам. Пассажир же, то есть я, находился в расслабленном состоянии в предвкушении небольшого трёхдневного отпуска после двухнедельного сидения в этом уголке. Хоть природа тут была милой, зелень изумрудными волнами колебалась под порывами ветра, а люди чудны своей простотой, мне хотелось упасть под душ, окунуться в бассейн, трахнуться, наконец, с Рахиль, посмотреть, как Клаус занимается её клитором, вызывая волны удовольствия на её лице. Ковыряя пальцем смолу на куске дерева, источавшего запах от которого кружилась голова, мне даже стало как-то волнительно. То есть внутри меня всё заволновалось, как только я представил эту картину.

Громкие голоса, взлетевшие в этой какофонии деревенской жизни, выдернули меня из сексуальных грёз в африканскую реальность. Недалеко от меня, стояли две группки спорящих мужчин, посреди сидел, очевидно, вождь-старшина, вяло отмахивающийся от муж своей плёткой с белым хвостом какой-то лошади, но не зебры. У зебр такого шикарного хвоста нет, есть кисточка на жилистом полосатом хвосте. С обеих сторон сидели группы поддержки — несколько женщин, замотанные по самые уши.

— Слушай, Джои. — Водителя почему-то все звали Джои, а он откликался. — Что тут происходит?

— Что происходит? — Он опустил вязанку каких-то веток в кузов внедорожника. — Торгуются.

— А что продают?

— Невесту. Свадьба. — Он усмехнулся. — Дядя хочет триста долларов, отец жениха даёт только сто пятьдесят. А я бы и десяти не