Истории о море. 30-ые беспокойные. Глава 4: Работорговец или таких надо держать в руках крепко

дал бы.

— О как?! — Я повернулся к нему. — А почему?

— Да семья у неё такая. Вот поэтому и из другого племени пришли свататься. Да, нищее это племя. Ничего у них нет. Набрали по всему племени всего сто пятьдесят, вот и торгуются. — Как бы в подтверждение его слов, отец жениха, если он таким был, вытащил из кармана пачку денег, набранную мелочью, потряс в воздухе. Дядя в ответ обиженно что-то гаркнул, подскочил к сидевшей рядом женщине, рывком поднял её. Следующее так ударило меня по голове, что я воспринял это просто вспышкой. Он сорвал с её головы покрывало, открывая искристые волнистые волосы шатенки, тонкие черты лица метиски со светлокарамелевым цветом кожи. Как бы подтверждая свои слова о нормальности невесты, он откинул полу одеяний, в которые она была одета, показывая ровные, красивые ноги. О! Оказывается это не одежда, а просто кусок ткани, в который эта невеста была завернута голышом! Насколько я успел увидеть контуры её голого тела. Во мне всё рухнуло. Не знаю почему, я выдохнул, схватил водителя, собиравшегося опять куда-то рвануть.

— А что за семья такая? — Он заморгал, соображая, что сказать. — Давай, выкладывай.

— А что говорить? Прабабка спуталась горничной с белым, родила полукровку, та также спуталась с белым, родила дочь, а та спуталась с белым. Сынок её удрал в столицу, оттуда в Европу. А вот месяца три назад приехал, приволок её сюда, бросил и обратно укатил.

— А её мать?

— Мать? — Он почесал голову. — Умерла. Поэтому, он-то и привёз сюда. А денег не оставил. Дядя подержал её, подержал, и вот решил избавиться.

— А они с женихом...

— Нет! — Он усмехнулся. — Тут у нас в деревне знакомятся, слушают детей. А если такая вот, то другим. А тут, вообще, белая. Просто продают. А дядя хочет триста потому, что она девственница. А у жениха нет таких денег. Бедняки.

— Вот так вот, продают?

...— Ага. Любому даже. И то, если возьмут это хорошо. Она по нашим меркам старуха. Ей уже восемнадцать лет! — А для восемнадцати лет она очень хороша! Эх! Внутри меня вспыхнуло то, чего я опасаюсь всю жизнь. Какой-то внутренний моторчик зажужжал, подгоняя мои мысли, чувства.

— Любой может купить? — Я ещё раз переспросил, удостоверяясь, что не ослышался.

— Любой. — Он сделал попытку рвануться за новой партией народных лекарственных средств, но был пришпилен мною к борту машины.

— Слушай, Джои. Я куплю её. — Неподдельное удивление в его глазах. — У дяди в руках её документы? — Продавец размахивал пачкой бумаг, потрясая перед лицом покупателя.

— Ну. Да. — Он оправился. — А если купишь, то...

— Твои пятьдесят долларов. — Я облизал губы. Солнце напекло тебе голову, работорговец! — Значит, так. В машине, я видел, ты припрятал ящик местного виски. — Он сделал удивлённое лицо. — Не отпирайся. За него пятьдесят долларов. Он мой. Теперь иди к старику с плёткой и договоримся.

— Понял. — Он повеселел, смахнул пот, поправил панаму. Солнце и его