Серенада четырех кавалеров

страшно и стыдно.

Так заговаривая ей зубы, я все-таки стащил с нее трусики, Почувствовав это, Оля вскочила и забилась в угол дивана, натягивая на колени короткую юбку.

— Не надо, не трогай меня. Я дам тебе, только не сейчас. Завтра. Или хоть вечером. Я сейчас не могу. Оставь меня. Не трогай!

— Но ведь ты сказала, что любишь меня. Докажи это.

— Люблю. Но пусть это будет позже, не сегодня. Ну, хотя бы вечером.

— Ну, хорошо, хорошо, маленькая. Не бойся. Я тебя не трону. Я тоже люблю тебя и очень хочу. Ну, разреши мне только потрогать тебя, ну, там, между ног. И его возьми в руки.

— Нет! Нет!

— Ну что же ты? Говоришь, что любишь. Я вот ничего с тобой делать не стал, потому что тебя люблю. А ты только говоришь, одни слова.

Оля открыла глаза и, отведя их в строну, шепнула.

— Ну ладно.

Я подвинулся, сел рядом и потянул ее руку вниз. Коснувшись ладонью напряженного члена, который я уже успел выпустить наружу, Оля тут же отдернула руку. Но я держал ее крепко, и вот она уже взяла в кулак мою пылающую плоть.

С возрастом чувства, конечно, притупились, и теперь, даже когда мне член ласкают ртом, уже нет такого острого ощущения. А тогда, почувствовав как нежная чуть влажная девичья ладошка двигается вдоль моего мужского достоинства, я ощутил себя в раю. И начисто забыл, что еще совсем недавно вовсе не интересовался этой девочкой. Хотел только трахнуть ее, раз уж такая возможность представляется. Из любопытства и спортивного азарта. Теперь же я уже любил ее, ощущал прилив неизведанной еще нежности и счастья.

Притянув к себе Олину головку, я так стал целовать ее, что девочка не могла не почувствовать произошедшей со мной перемены. Не зная, чем ответить на это, она быстро задвигала рукой вверх вниз по моему члену, и я не выдержал. Струя спермы выплеснулась наружу, заливая мне живот, Олину юбку и руки.

— Ой, что это? — воскликнула она и вдруг замолчала. Затем, увидев мое искаженное лицо, спросила:

— Тебе не больно?

Мне не было больно.

Потом мы привели себя в порядок и решили пойти погулять.

— Погулять до вечера? — спросил я, нажимая на последнее слово.

— Как захочешь, — кротко ответила Оля.

Мы вышли на шумную улицу Горького, зашли в кафе и съели мороженное, посмотрели мультфильмы в «России». Уже стемнело, а мы все гуляли. Купили бутылку сладкого вина, которое, как оказалось, Оля очень любила.

— Пойдем домой? — спросил я и почувствовал, как напряглась Олина рука в моей ладони. Напряглась и вновь ослабла. И мы пошли домой.

В квартире никого не было, только телефон раскалывался от звона. Оля успела снять трубку и объяснила взволнованным родителям, что она гуляла и только что вошла, а Катя умотала к подруге до воскресенья. На дачу Ольга ехать отказалась, что было мною воспринято как доброе предзнаменование.

Придя домой, мы заперли двери и сели ужинать вдвоем, запивая колбасу сладким