Серенада четырех кавалеров

свет, и некоторое время просто рассматривали друг друга. Мы были очень молоды и оба, честно говоря, никогда толком не видели, что там ниже пояса у лиц противоположного пола. Потом я дал Оле в руки свой член, и она стала с интересом исследовать его: сдвигать и надвигать кожу, мять и гладить. После этих манипуляций член стал таким твердым, что им можно было колоть орехи. Я тем временем глазами и руками изучал то, что есть между ног у женщин. Время от времени я прикасался там к чему-то такому, что Оля вскрикивала от удовольствия и необычности ...ощущений. Не знаю даже, что было приятнее: прикасаться к частям Олиной киски или ощущать ее пальчики на своей пылающей плоти.

Наигравшись вдоволь, я уложил девочку на спину, широко раздвинул ей ноги и, встав над ней на колени, попросил приложить головку члена к раскрывшейся щели. Немного поломавшись, она выполнила мою просьбу. Я обнял Олю, скрестив руки за ее спиной, и, как сказал бы Степа Марочкин, вставил. Она хрипло застонала, задергалась, пытаясь сбросить меня. Но я не уступил, и Оля затихла, лежала, отвернув лицо. Член пошел свободнее и вскоре дошел до конца. Я вынул его и засунул снова, продолжая так трудиться, поднимаясь и опускаясь, одновременно целуя полные слез Олины глаза. Ощущения мои нельзя описать: член мой охватывала нежная и мягкая материя, головка цеплялась за что-то и это было невероятно хорошо. Когда я доходил до дна, оно упруго поддавалось, и временами даже открывалось для дальнейшего прон6икновения. Я не знал тогда, что это такое, но чувствовал всем существом. Естественно, я забыл, что обещал не сделать Оле ребенка, и бурно кончил в нее.

Потом мы лежали радом, я говорил и говорил, успокаивая свою девочку, слизывая губами слезы.

— Боли уже нет, все прошло, теперь всегда будет только приятно.

— Мне было больно, — хныкала Оля.

— И совсем не приятно?

— Не знаю, может быть только в самом конце. Обними меня крепко, я хочу заснуть в твоих объятьях. Сегодня ведь уже ничего не нужно делать.

— Почему же, любимая? Я еще хотел бы вставить тебе, тем более, что так больно уже не будет.

— Разве ты еще хочешь?

— Конечно. Но сначала ты отдохни.

И мы уснули. Но сможет ли долго спать восемнадцатилетний парень, если на его плече покоится хорошенькая голова его подружки, а ее кулачок сжимает член, и шевелится даже во сне. Скоро я проснулся и разбудил мою девочку. Оля сначала вскинулась, не понимая, где она, затем обняла меня и все разрешила.

Не буду рассказывать о наших подвигах, скажу только, что мы встали часов в двенадцать и многое перепробовали в эту ночь. Раз шесть я нырял в сокровенную глубину женского тела. И Оля с каждым разом все лучше помогала мне. Ну а последний раз — вообще ее.

Влюбился я, скажу вам, мужики, в эту Олю по самое некуда. Дня без нее не мог прожить. Все