Белая ночь

прогуляться и посмотреть на них... Классический питерский пейзаж...

— Ну пойдем... — Юлечка улыбнулась, беря меня под руку.

Солнце уже садилось, небо темнело, и мы замерли напротив Эрмитажа. Под нами тихо плескалась вода, за нашими спинами возвышался Зимний, а прямо перед нами на фоне темного неба ослепительно сиял золотом шпиль Петропавловки. Чуть левее полукругом рассекала Неву Стрелка, и были видны обе Ростральные колонны.

Юлечка чуть нагнулась, опираясь о гранитную набережную, а я стоял сзади, положив руки ей на талию...

— Как красиво, — после некоторого молчания тихо сказала Юля.

— Красиво, — согласился я. Мое сердце бешено колотилось, а руки дрожали — но я надеялся, она этого не замечает. Меня будоражил ее запах, ее открытая кожа и ее волосы перед моим лицом... — А на праздники на Ростральных колоннах горят огни, а с Петропавловки дают залпы салюта...

Я говорил тихо, очень тихо, так, что последние слова уже шептал ей на ухо — и не мог уже оторваться, чуть коснувшись губами ее волос... Я затаил дыхание, чуть прикрыв глаза — и стоял так, легко-легко прикасаясь щекой к ее затылку — так, что она могла этого и не чувствовать...

Но она почувствовала — и чуть подавшись назад, прижалась ко мне. Я положил руки ей на плечи, она обхватила мои руки поверх своими, и еще какое-то время мы так стояли, и я ласково потирался щекой о ее мягкие темные волосы. Наконец, она обернулась. Глаза ее были закрыты, а голова чуть запрокинута — она снова прильнула ко мне, я скользнул губами по ее лбу, носику, щекам — и, наконец, нашел ее губы... Ее ротик приоткрылся, и я нежно поцеловал ее, обхватывая ее теплую верхнюю губу своими губами и чуть пожимая... Она ответила, обхватила мою шею руками, и я прижал ее к себе, уже не стесняясь того, что так смутило меня тогда на кухне, прижал и продолжал ее целовать, все так же нежно, но уже чуть более страстно и настойчиво.

Наконец, она чуть отодвинулась и открыла глаза. И я увидел на ее лице улыбку — и мне вдруг стало так тепло и хорошо... Я игриво чмокнул ее в кончик носа, и мы вместе засмеялись.

— Пойдем? — Я взял ее теплую ладонь, и мы пошли вдоль набережной.

Вокруг были приятные сумерки, скорее светлые, как будто был день, но вот только солнце не светило — и тихий плеск темной воды был единственным окружающим звуком... Людей на набережной было очень мало, машины тоже не ездили, а мы все шли и шли, уже приближаясь к Летнему саду.

— Сколько сейчас времени? — спросила Юля.

— Без десяти двенадцать, — ответил я.

— Ой... А у нас в такое время уже темно — ночь...

— Это белые ночи, — улыбнулся я. — Давай чуть вернемся назад и посидим немножко у спуска?

У Зимней канавки мы спустились к самой воде, и присели на ступеньки... Какое-то время мы смотрели на такую близкую теперь воду, потом Юлечка придвинулась теснее, прижимаясь ко мне плечом, и мы снова