Гастролёр Гена

меня, трасформатор?

— Слышу, заводная машина, — так Сашу называл отец, мой любимый дядя, когда ее осаживал.

Саша замолкла, но тут же плотоядно улыбнулась.

— Неужели у тебя есть свой секрет о несогласии? Может быть член, меньше, чем у Генки?

— А ты что? У него уже измерила?

— Пока нет. Надеюсь, что у тебя не меньше...

— Странные вы бабы. Одна хвалит, интеллектуалом называет, а другая думает, как бы побыстрее у него член измерить, — хохотнул я.

— О мужском члене думает каждая женщина, только вида не подает.

— Ну, мечты, мечты.., где ваша сладость?

— Почему в мечтах. Я недавно видела твой член, — на ее лбу появились капельки пота.

— Во сне?

— Нет. Ты мылся в душе, голову намылил и крикнул, чтобы принесли полотенце. Я и принесла...

— Ну, и как он тебе понравился?

— Мне? Да! Если он в спокойном состоянии сантиметров пятнадцать, то каким он станет, когда встанет? — подумала я.

— Максимум сантиметров двадцать, а у Генки все двадцать пять! Сечешь?

— Везет же людям! Если Илка узнает, то, считай, рухнула ее целка. Генка ей враз сломает...

— Слушай, кузина! По-моему мы уже в театр опаздываем! — подхватился я.

— Точно! — глянула на часы Саша, — пора...

Саша убежала в свою спальню, откуда вскоре раздался голос:

— Эд! Принеси с балкона мою черную юбку.

— Я метнулся на балкон, снял высохшую юбку и понес в спальню. И тут я увидел голые: спину, попку и стройные ноги своей кузины. Да было с кого писать настоящую Данаю, а не эту квашню с животом, которую изобразил Рембрант. Она даже не повернулась, а только махнула рукой в сторону кресла, завязывая на затылке волосы, превращая их в лошадиный хвост. Тогда такие прически были в моде.

«Да! Классная девочка, если бы не сестра, то завалил бы ее в постель и трахал бы до утра», — подумал я, понимая, что этот этюд был ею специально для меня продуман. Видя в зеркало, как у меня от удивления отвалилась нижняя челюсть, Саша повернулась и укоризненно помахала пальцем. Я остолбенел. Теперь передо мной стояла голая Фрина на празднике «Посейдона».

— Что? Хороша? — говорили ее глаза, а губы растянулись в многообещающей улыбке...

— Очень! — хотелось ответить ей, но язык, казалось, прилип к гортани. И тут меня осенило. Она же не просто так затеяла эту игру, она хочет меня, она ждет, ну чего же ты медлишь, «гусар»?! И тут я метнулся к ней, быстрее молнии, схватил за талию, развернул лицом к зеркалу, так нагнул, что у нее хрустнул хребет, но она не вскрикнула, значит не больно, нагнул ее буквой «Г», уперев подбородком прямо в ночной столик так, что стал видеть только ее подрагивающий затылок. Она не издала ни звука, только переминалась с ноги на ногу, явно ожидая от меня более решительных действий. Мои брюки упали на пол прямо на ее юбку. «Хороший знак», — отпечаталось в мозгу, это же зеленый свет к сексу. Я выдул своего