Остров. Глава восьмая: Белый свет и женщина

всё ниже, проходят какой-то очень горячий участок и... Рельефно, ощутимо выпукло внешние губки тыкаются в кончики пальцев. Вершина! Она замирает, а пальцы идут дальше, пропуская ладонь к уже пылающему входу. Ладонь нежно прикасается к сочным губкам, ласково придавливает, а затем чуть сжимает, выдавливая влагу вулкана на свою кожу. Она не стонет. Она мычит уже не в силах сдерживать себя. Трусики взлетают, размахивая разорванной резинкой, салютуя её нетерпеливости. Она тянет за собой на кровать, смотря в глаза не отрываясь. И я смотрю ей в глаза, видя в них, как меняется мир вокруг нас. Она прижимается плечами к тёплому меху покрывала, раскидывает в стороны ноги, часто облизывая иссушённые страстью губы, показывая мне свою покорность и готовность принять меня. Я нависаю над ней, ловлю её руку, направляя к члену. Да! Она с готовностью обхватывает пульсирующий столбик горячей ладонью, удивляется такой твёрдости, как-то суетливо двигается, устраиваясь удобней подо мной. Она уже ничего не понимает вокруг, она только чувствует. И это чувство говорит ей, что она должна быть чуть ниже, чем сейчас. Голова её уходит вниз, останавливается где-то возле солнечного сплетения. Сейчас. Она направляет член к началу, подрагивая о нетерпения.

Головка скользнула по губкам, втиснулась в жерло пылающего вулкана и она взорвалась. Это не было криком, стоном, восклицанием. Это было кличем радости. Наверно именно такой звук издала Ева, приняв в себя Адама. И всё её дочери в ЭТОТ момент издают клич радости, изначально вырвавшийся из праматери. Сын Адама двигался всё ниже и дальше, стремясь проникнуть в самое сердце, дочь Евы, дрожа всем телом, принимала его, поощряя в его стремлении, забывая при этом все заповеди, правила, уроки, опыт. Она была женщиной. Женщиной желающей этого мужчину. И всё остальное в этом мире вокруг было второстепенным. Даже ядерная война.

За окном в сумрачном воздухе большого города обозначилась утренняя заря — слабая, чуть заметная, но заря. Снег, покрывающий крыши домов, гаражей, машин, побелел, оживая по мере ухода темноты. Белый свет становился из серого белым. Здесь и сейчас. Я повернулся, шагнул от окна вглубь комнаты, туда, где на кровати спала, свернувшись в клубок женщина. Она — обмякшая, со спутанными волосами, счастливыми глазами — ничего не говорила, не просила, а, только сладко улыбнувшись, уснула, вжавшись в меня. Даже в ванную, обязательную женскую часть секса, она не пошла, оставив в себе моё многомиллионное «я». Признаюсь, в какие-то моменты женщины меня удивляют. То они беспокоятся об этом, то они на пустом месте устраивают истерики по поводу возможности забеременеть, а то вот так, раз, и всё оставить как есть, заснуть заполненной спермой. Действительно, дочери Евы со своим миром, своим пониманием. Хотя, мужчины с Марса, женщины с Венеры? Я усмехнулся. Враньё всё. Все мы с одного места. Только вот какого?

Свою долю я уступил одному из партнёров. Посидел до того момента, когда она проснулась, позавтракал с ней и решил. И испытал