Время в компании эльфийки текло незаметно. Эйа учила своему родному языку. Гар не был способным учеником. Однако с такой учительницей даже сложный язык давался ему сравнительно легко. Он с удовольствием разделял ее увлечение — охоту. Однажды за один день, войдя в азарт, забил больше дюжины дичи.
— Что ты со всем этим будешь делать, Гар? — недовольно покачала головой.
— Я не знаю.
— Запомни. Ты должен уважать лес и его дары. Никогда не бери больше, чем тебе нужно. Это одно из важнейших правил хорошего охотника.
Идеология эльфов — жить в гармонии с природой. С интересом слушал ее рассказы. Так как они не были лишены смысла, во многом соглашался. Гар не мыслил себя без Эйи. Но какие бы незабываемые дни и страстные ночи не дарила ему Пушинка, чего-то не хватало. Его второе я жаждало битвы, как бы ни старался этого не замечать. Воин поделился с ней своими мыслями. Эльфийка была не слишком удивлена. Сколько бы ласки не дарила, он увядал, как цветок на чужом грунте. За многие годы, проведенные в дозоре, она привыкла к одиночеству и недостатку общения. Теперь девушке стало понятно, чего не хватает ее любимому. С момента первой встречи стало ясно, что он не из тех, кто долго сидит на одном месте. Отнеслась к этому с пониманием и отпустила. Путь к заброшенному храму он знал. Сомнений не было, он вернется. И он возвращался. Во здравии или раненого, Эйа принимала его. Гар был вновь в приподнятом настроении, это замечали и она, и окружающие.
— Что тебе нравится? — спрашивал у любимой.
— Лес, мой лук, — хихикала в ответ.
— Да ладно, — улыбался он, — какой подарок тебе привезти?
— Судьба уже подарила мне подарок, это — ты. О большем не могу мечтать.
Она зажгла огонь в его груди, и тот горел, освещая каждого. Всего за несколько рейдов получил очередное воинское звание. Теперь Гар был Лидером рейда. Обладая многолетним опытом и смекалкой, стал одним из лучших командиров. Самые приближенные люди знали о его любви к эльфийке. «Я тебя не понимаю» — говорили самые смелые из них. «Тут не чего понимать» — сухо отвечал, никакие упреки не страшили и никогда не меняли его мнения.