Вторжение? Часть 6

На улице, ведущей от сельпо к дому Веры Леонидовны, мне преграждает путь пьяная (в 7:30 утра!) женщина.

— Увазаемыя, послусайте! Мальца карить нещем. Подкинти пару копеек. — если бы не моя звериная стойкость к смраду, я бы задохнулась амбре, исторгаемым ртом с жёлтыми зубами.

С трудом узнаю в ней свою учительницу по химии Раису Петровну. Хочу узнать, что с ней произошло, заставившее опуститься до алкоголизма. Оглянувшись, заметила других алкоголиков, отвела её за забор. Там смогла настроить под эпидермисом головы грибницу для считывания сигналов нейронов мозга.

За это время Раиска, матерясь и почёсываясь, идёт к своей компании. Опьянение, динамика движений мешают мне настроиться на волны.

«Усыпить? — спрашиваю скорее себя, чем Ташу. — Вряд ли узнаю больше, чем из информации крови. Как бы заставить её покинуть собутыльников? Пищеварение!»

Ввожу в кровь слабительные ферменты. Женщина срывается с места, и успевает зайти за угол. Успевает снять трусы, так как сфинктер расслабился внезапно для неё. Из неё исходят все накопленные токсины, и она постепенно трезвеет под действием препаратов, разжижающих кровь. Таша советует какие ферменты ещё впрыснуть, чтобы помочь печени отфильтровать здоровые кровь и лимфу.

Таким образом Раисе волей-неволей пришлось идти домой. Теперь я могу отличить сигналы, посылаемые мышцам, от мыслеграмм.

«ОбосралАсь! Что за гадость мне вчера подливали Моховские мужики? Но как не странно голова не болит! Чёрт побери! В доме даже воды нет! — размышляет Раиса Петровна, войдя в дом. Её глазами я вижу два траурных фотоснимка. — Мишенька, Витенька! Да заберите вы меня к себе, родные вы мои... ! А ты! Ты почему бросил меня одну? — её взор уставился на фото Ивана Ивановича, её супруга и «Анискина» нашего села. — Извини, Вань! Мозги пропила совсем! Видимо поэтому вы меня не забираете, мои родные. Но всё! Обещаю ни грамма в рот!»

И даже два ковша воды выпила не так, как опрокидывала горькую — медленно, с наслаждением утолила жажду, восстановила, нарушенный диареей электролитический баланс крови.

Её воспоминания читаются легко: тела обоих сыновей похоронены в цинковых гробах. Их не разрешили вскрыть военные, объяснив, что тела обгорели в бронетранспортёрах, перевозивших молодых солдат в ущельях Афганистана. Сердце супруга разорвалось на сороковой день после смерти сыновей. После этого смысла жить, некогда умная и энергичная женщина, не видит. Раз запив горе водкой, так и не просыхала вот уже пять лет.

Она предварительно омыла своё тело колодезной водой, растопила печь в бане и ожидая нагрева воды, присела на полок. Я представила себе, как бы я повела себя для расслабления. Мне бы потребовалось опереть спину о что-то и положить руки на бёдра.

Петровна пересела на лавку, прислонилась спиной к стене. Ещё раз почесала голову и подмышки.

Я задумалась:

«Что было первичным: моя мысль о положении тела или я считала её желание... ? А сейчас: МНЕ понадобилось закрыть глаза или Раиса сама так замыслила? Нужно что-то некаждодневное и в тоже время обычное задумать! Медали сыновей посмотреть! На месте ли они?»

Женщина подняла с лавки