Верю, надеюсь, жду. Часть 5: Чудо

Зима как всегда пришла незаметно — еще вчера черный дождь шумел по крыше, ветер завывал, склоняя к земле голые ветви деревьев, а сегодня легкий, мягкий снежок окутал все живое, в одно мгновение преобразив слякотную серость за окном в чудесную, полную предчувствия таящегося волшебства сказку. Через пару часов вся эта красота растает под нещадными лучами солнца, но сейчас, обнимая чашку дымящегося кофе в руках, наслаждаясь этой первозданной прелестью, Вера ощутила зыбкое душевное равновесие.

Ушли терзания, ушла мучившая ее хандра, она снова была в лоне семьи, снова была счастлива, деля повседневные радости и заботы с мужем. Но счастье ее было не без горчинки. На краешке души, отодвинутая из под света софитов, стенала и плакала та ее часть, безудержно обожавшая непреклонного, прямолинейного и великодушного мужчину с почти белыми глазами — Виктора. Он так больше и не позвонил, не связался ни с ней, ни с Олегом, очевидно заблокировав номера, ища сердечного спокойствия, которого она не могла ему дать.

Вера не могла винить его. Она не сожалела о произошедшем. Нет! Никогда она не испытывала такого восторга, никогда не чувствовала такого полного растворения, такого упоительного самоотречения, словно она на мгновение стала сверх-новой звездой, расширяющейся до вселенского масштаба, чтобы взорваться, погрести под останками пол-мира и создать что-то невообразимо прекрасное. Но она с грустью понимала, что в безумном поиске этого удовольствия совсем забыла о своих партнерах, забыла о их нуждах и желаниях. Если для Олега, привычного к экспериментам, опыт хоть и был необычным и тревожащим, но скорее приятным, для ортодоксального до мозга костей Виктора это было слишком.

Вера невесело ухмыльнулась. Самое забавное, что именно за это она их обоих и любила: мужа за врожденный авантюризм и неутолимое желание все попробовать, любовника — за предсказуемость, надежность и стабильность, которые ей были так нужны. Олег заражал своим энтузиазмом, своим неисчерпаемым оптимизмом и энергией, Виктор приземлял, давая уверенность в завтрашнем дне, принося покой и умиротворение.

Что ж, ей придется найти и то и другое в жизни с мужем. Им уже не по 25, счастье больше не зиждется на одном удовольствии. Да и стоило отдать Олегу должное, он и вправду изменился, стал серьезнее, склонность к эпатажу и излишествам сменилась тщательно продуманным расчетом, бережливостью. К сорока он стал тем идеалом, кем любая женщина могла бы восторгаться и гордиться. И Вера искренне гордилась, благоговела, не уставая благодарить судьбу и Бога, вернувшего ей мужа.

Она была благодарна и самому Олегу за поддержку, понимание, за то, что не пенял ей на страдания по сопернику. Лишь однажды позволил себе недовольно высказаться, застав ее в слезах, перебирающей в кладовке присланные Виктором вещи.

— Хватит уже себя гнобить, Верó. Ты слишком его идеализируешь, тебе не кажется? Он — обычный мужик, такой же как все. Ни хуже, ни лучше. Думаешь, за шикарный дом, за эти шмотки он со своей ментовской зарплаты платил?

Как ни больно, но Вера понимала, что он был