Шлюха

пару дней после ночного открытия Ваня созрел для разговора по душам. Договорились встретиться у метро, чтобы вместе ехать домой. Вместо автобуса Ваня предложил прогуляться по парку.

— Знаешь, я тебя ни в чём не виню, — начал он издалека. Катя посетовала, что Елена Владимировна, мачеха, не любит девочек в принципе. Так она намекала, что родные сыновья ближе, чем чужая дочь. — Я бы тоже на твоём месте чувствовал себя неуютно, — говорил Ваня. — Отец у тебя очень хороший, добрый. Ты его, наверное, очень любишь?

— Да, — Катя грустно улыбнулась. — Когда мама ушла от нас, пришлось взять на себя все заботы. Я тогда и гладить и стирать научилась. И готовить.

— Всё это хорошо, — Ваня задумчиво хмурился, молчал. — Только зря ты с ним спишь. Нельзя так, — он бросил косой взгляд.

Катя сразу поменялась в лице. Они шли медленно по дорожке, гуляли, как молодая парочка. Спешить было некуда, осеннее солнце едва пробивалось сквозь завесу облаков.

— Почему ты так думаешь? — она старалась оставаться спокойной, затаённая обида сквозила в недетском голосе.

— Потому что наша мама тоже не дура. Терпеть такое не станет, как думаешь? — Ваня была ласков, даже излишне. Добрый Ванечка!

— Нет, почему ты думаешь, что я сплю с отцом? — Катя упрямо нахмурилась. — Это тебе Тимур сказал?

— Нет, — поспешил Ваня. — Тимур здесь ни при чём. Я сам заметил однажды, как папа твой к тебе идёт.

— И что? — Катя возмущённо надула губки. — Он ходит, потому что мне страшно одной! — от обиды она готова была разрыдаться.

— Послушай, — Ваня быстро приходил в себя. Он не так представлял себе подготовку почвы для заключения сделки о сотрудничестве. — Спишь ты с ним или нет меня не касается. Я видел однажды, как вы занимаетесь сексом, мне этого достаточно.

— Где ты видел? — Катя повысила голос до визга. Две секунды до истерики.

— Тимур показывал, — хмуро ответил Ваня. Пришлось вводить в бой тяжёлую артиллерию. — Он поставил камеру в твоей комнате, записал всё.

Катя остановилась. Её круглые глаза выражали всё, что она чувствовала: гнев, отчаяние, провал, полную капитуляцию. Ей было больно и стыдно, Ваня видел, как она страдает.

— Там ничего особенного, — поспешил успокоить Ваня. — Ты красивая, — он улыбнулся. Похотливый блеск в его глазах с потрохами выдал намерения.

Катя улыбнулась одними губами. Она по-прежнему стояла поражённая сообщением о записи.

— Давно ты знаешь? — спросила она, делая неуверенный шаг вперёд.

— Пару месяцев, — Ваня предложил ей руку, впервые. И она приняла его жест, взяла его под локоть, как девушка согласная быть ведомой.

Они шли молча, Катя задумчиво смотрела под ноги.

— Когда мама ушла от нас, папе было очень одиноко. Мне тоже, — сказала она. — Я не знаю, как это получилось. Ты ведь никому не скажешь? — она бросила молящий взгляд в его сторону. Ваня оставался непроницаем.

— Ты должна перестать заниматься этим.

— Да я знаю, — Катя закивала. — Он ведь поэтому и женился на вашей маме, чтобы освободить меня. Мы уже почти не