Шлюха

руки на груди.

— Присядь, — она рукой указала на свободный край дивана.

Он нехотя опустился рядом, согнул под собой левую ногу, используя правую для равновесия.

— Ты когда-нибудь любил? — спросила она грустным голосом.

Презрение медленно покидало Тимура, его лицо стало задумчивым, но вдруг вновь переменилось. Глубокая морщина протянулась над переносицей:

— А ты не могла влюбиться в обычного парня?

— Я и влюбилась.

— В кого?

— В тебя.

Он посмотрел на неё удивлённо, левая бровь приподнялась, недоверчивая улыбка заиграла на губах.

— Не веришь? — Катя улыбнулась светлой улыбкой.

Он хмыкнул, отвернулся.

— Ты мне сразу понравился, — она приподнялась и села так близко к нему, что он невольно попятился.

Её рука скользнула по ноге и сразу проникла под просторную ткань семейных трусов. Катя возбуждённо приоткрыла губки, выискивая член. Вот он! Ухватилась за разбухшую колбаску, погладила её.

— Какой красивый! — прошептала она, улыбаясь. — Можно я возьму его в ротик? — она спрашивала и одновременно наклонялась, тянулась губами к паху. Тимур сидел на левой ноге, ей пришлось стянуть с него трусы. В своём стремлении поскорее присосаться к члену она ни на секунду не теряла инициативы. Казалось, она думает и живёт только одной этой мыслью — поскорее взять член Тимура в рот.

Он вздохнул и задрожал, когда она накрыла его ротиком. Она стянула кожу, член быстро затвердел, прижался к лобку. Она оттягивала его, молодую эрекцию, целовала головку, которая кривилась внутрь. Яички Тимура заиграли в пальчиках. Катя полностью выскользнула из-под одеяла, усадила Тимура на край дивана, сама опустилась перед ним на колени. Опускаясь, она затягивала его яички в рот, смотрела вверх, где он, откинувшись назад на ладони, тяжело дышал. Он смотрел беспомощным молящим взглядом, прикрывая веки, смачивая сухие губы. Его сердце мощно и редко колотилось, от чего мелко вздрагивала и грудь, и кожа на животе. Катя ощутила странное удовлетворение от контроля, который возникал между ними, передавался от губ к члену. Её страсть разгоралась: она вытянула грудки из маечки и, наклоняясь, гладила соски мокрой головкой, потом вновь ныряла ротиком на каменный разбухший член. Её шаловливый глаза уже свободно, миролюбиво, без лишнего заискивания встречались с глазами Тимура. Он лежал перед ней, полностью отдавшись её власти, её сводный братик, который теперь не станет рассказывать маме глупостей по одной простой причине: он сам совершает глупость, имя которой любовь. Она обжала член двумя ручками, надела сверху ротик и мощными ритмичными нажатиями принялась агрессивно сосать. Много времени ей не понадобилось. Рука Тимура нашла её лицо, волосы, он любовно гладил её, кончал беззвучно в ночной тиши. Охая едва заметно, испуская вздох, похожий на предсмертный, он опустился на спину. Поверженный. Она поймала и проглотила всё, что он выплеснул, и ещё долго доглаживала языком его член, спускаясь к мошонке, вытягивая яички, поигрывая с ними. Наконец она встала и поцеловала твёрдый пресс парня, поднялась к дельтам мышц на груди, приникла к солнечному сплетению щекой, дотянулась горячим кончиком язычка до сосочка. Тимур