Старый лекарь. Сон про летнюю ночь. Часть 2.

же у неё округлились: одной рукой Овин придерживал свой пульсирующий орган, а в другой зажимал, как змею, что-то не менее толстое, упругое и кожистое, оно при этом извивалось и уходило другим концом ему за спину. «Опять змея?!» — пронеслось в испуганной голове девушки. Но через мгновение стало понятно, что это — тоже в некотором роде орган Овина — это его... хвост! Софи не видела его до сих пор, поскольку хозяин умело прятал этот ещё один свой отросток под толстым кожаным килтом. Но как, ведь его длина была метра полтора?! Потом она догадалась, что Овин просто наматывал его себе на бедро, и лишь однажды хвостище при ходьбе на минутку выскользнул, когда он нёс её в своё логово.

— У тебя что, хвост?! — деланно удивилась девушка, хотя этот факт не испугал, и даже не озадачил её, а почему-то возбудил еще больше; ей даже стало досадно, что до сих пор он его скрывал и не пускал в дело.

— Хвост для попы! Давай Ева попу!!! — почти зарычал Овин.

— Как?... Что ты будешь делать?! Ты же не собираешься?..

— Встань попой! Покажи голую попу! Не бойся... — требовательно перебил её великан и перехватил хвост чуть подальше от кончика так, что он теперь был похож ни то на толстый хлыст, ни то на очень гибкую дубинку.

Соня нерешительно перевернулась сначала на живот, затем встала на четвереньки, одновременно придвигая свой беззащитный задик прямо к огромному пульсирующему члену. Она даже почувствовала дырочкой его тепло. Неотвратимость анального наказания почему-то возбудила её до трясучки.

В следующий момент Овин ловко замахнулся гибкой дубинкой и хлёстко шлёпнул Еву по попочке. Она от неожиданности взвизгнула и подалась вперёд, но он снова притянул её к себе и снова огрел попку своим живым кнутом, но уже по другому полупопию. Снова замахнулся, и снова шлепок массивной кожистой колбасой по нежной голой попе, на которой стали проступать розовые полосы. Помимо жгучей, но кратковременной боли, которую испытывала девичья попочка, ощутимые толчки от увесистых ударов раскачивали всё тело, а висящие сосками вниз молодые грудки при этом колыхались. Ещё шлепок... Ещё один жгучий... И снова — теперь поперек, сразу по обеим булочкам... Попа горела, было больно и очень стыдно. Софи зачем-то считала шлепки: семнадцать... восемнадцать... — как будто знала, когда он остановится.

Её никогда раньше всерьёз не пороли. Но когда-то давно в деревне она случайно видела, как соседский дед наказывал ремнём своего внука, тот орал как резаный, шлепки ремня по задику разносились на всю округу, и она видела, как ремень подрумянил булки того пацана. Софи никак такого не ожидала, но от этого зрелища у неё сильно промокли трусики, их даже пришлось незаметно сменить. Но это не помогло — другие тоже вскоре намокли! Тогда она уединилась в сарае, стоя, опершись спиной о стену, стянула трусы до колен, задрала подол и бурно оттеребенила себе писю до оргазма, снова и снова прокручивая в голове увиденную