Дневник полковника авиации. Часть 7

и эта моя «подруга» оживилась и стала двигаться своей упругой попкой мне навстречу и сладко-сладко охать, затем бурно кончив, она упала грудью вниз, лишь её аппетитная попа совершенной формы осталась в моих руках. Тогда кончить я решил в эту её попу аппетитную, которая светилась белой кожей в полутьме. Она вновь громко заохала и так громко взвыла: — Ой, не надо туда, больно так, не нужно, мне больно, — так она русский язык знает. А это тебе в наказание, не нужно было тебе, стерва немецкая, от меня убегать.

Кончил я с удовольствием и, притащив её к брезенту, где мы поели, кинул её там. Ну соблазнительно как она лежит — юбка задралась к талии, открыв её длинные ножки в чулочках, белые трусы она успела подтянуть и они так нагло светятся в полутьме! Немного допросил её, она призналась, что она наша, звание — лейтенант, окончила московский пединститут, знает немецкий в совершенстве, служила в разведотделе штаба фронта, да за адъюльтер с женатым полковником её отправили с группой в немецкий тыл, что была в подполье, получила приказ внедриться в штаб немецкий переводчицей, передавала данные под условным именем, а теперь все подпольщики погибли — гестапо работает здорово и не дремлет.

Ну и что ей оставалось делать? Накопила она данных, только передать некому, а её покровитель, пожилой полковник СС, таскал везде её с собой — она работала переводчицей, даже звание ей унтершарфюрера оформил, вроде она фольксдойч. И вот теперь разведчики убили её шефа, что ей делать, куда податься? Я стал её успокаивать, вскоре мы стали целоваться и я нагло, на правах победителя — устроился между её ножек. Кончить она разрешила в неё, мол особисты всё равно расстреляют. А когда я кончил, одновременно с этой девушкой, если не брешет — нашей разведчицей, почти весь в неге, то ещё немного полежал между её ножек и тут до меня дошло — есть идея!

Вот в таком пикантном положении мы и поговорили — я разлёгся между её широко раздвинутых ножек, гладя её по упругой груди, мой член всё ещё слегка пульсировал, капли моего естества стекали в её лоно, девушка — зовут её Надежда, вздрагивая и сладко охая от полученного удовольствия, теперь получила надежду и согласилась со мной. Потом она так тихо попросила меня, опять поцеловав:

— Я согласна, товарищ капитан. Так и сделаем. Отлично Вы придумали. Хочу сказать, что мне было очень хорошо с Вами. Только слезьте с меня, мне в туалет нужно.

Ну хорошо, мне тоже. Вот когда я отлил, тут до меня дошло — второй бак, я же не переключил кран. Идиот! Я сорвался и бегом к самолёту, Надя вновь легла на брезенте, её глаза просто засветились в этой полутьме немецкого тыла — есть шанс! Переключил кран, провернул винт, потом смотрю, а стрелка показала наличие горючки. Хотел я было поднять лежащую на брезенте Надежду, как она вдруг предложила дать мне ещё — так она боится возвращаться. Выпила она