Ольга. Тишина

бабочек и прочих насекомых. Ерунда это все. Вряд ли, это можно описать. Я просто исчезала, как дым. То есть, валялась, конечно, некая тушка меня, но то было лишь тело.

Отходила я всегда долго. Это странное чувство пустого белого листа. Привыкать и учиться жить заново, с трудом входить в ту жизнь, что была до.

Он знал и видел, что мне все тяжелее это. Даже один раз спросил, стоит ли это практиковать. А я даже не поняла в чем вопрос. Все, что я делала в мире вне депривации, было ради этой самой депривации. Дотерпеть, дождаться, и опять стать никем. Куском мяса, которому позволили в итоге кончить и раствориться, лежать беспомощно.

— Это все?

Она медлила, думала, говорить ли дальше.

— Ему надоело. Просто вот это все, я, моя покорность. Не было вещей, которые со мной нельзя было делать. Просто потому, что сломать меня было легко, отключить меня и оставить покорное, похотливое существо. Было лишь одно, чего не было до того момента. Хотя тоже, в общем, безобидно, особенно на фоне той грязи, которую бывало приходилось испытывать. Он всегда был один. Никаких других людей. Ни мужчин, ни женщин. Мы это и не обсуждали. Хотя, ну что такого в группе, опять же на фоне пройденного и практикуемого. Но нет. И я не хотела. Я даже боялась. Мне казалось, у меня отберут это если я буду не с ним.

— Так, что случилось?

— Однажды, мне дали слух. В какой-то из тех то ли часов, то ли минут, когда я была вся внутри и снаружи себя, одновременно. Я поняла, что слышу. И что голосов несколько. Мной стали пользоваться. Пизда, жопа, потом открыли и рот. На меня мочились, меня пороли и просто били, харкали... Делали, все, что хотели. Я слышала, но не видела, была на цепи. Я была беспомощна, но это была не я в своем мире, это была я настоящая, вот она я. Я ревела и стонала. Они думали от удовольствия, тем более я текла, как последняя тварь. Но нет. Это были слезы ужаса и такого унижения, какого я не знала.

В тот момент, когда я вдруг стала слышать я четко запомнила фразу: «делайте, что хотите, парни, животное может все. Ебля, боль, порка, моча, дерьмо, хоть блюйте на нее. Только не калечить»

А дальше лишь туман. И все, что слышала — слова, смешки, шуточки, приказы, все не имело значения. Я была не с ним. Меня просто отдали.

Парни, конечно, покуражились, но ничего такого. Обычная группа вперемешку с поркой и пытками.

И я была опять с ним.

— Вы это обсуждали?

Она мялась, опять тянула с ответом.

— Да. Я попробовала, а он ответил, что так хочет, но если я против, то мы можем прекратить все... Все. Он не трогал меня пару месяцев. Я умоляла, говорила, что готова на все, что плевать, как и в каком формате, только бы опять. Он улыбался