Когти страха (4 часть)

строения.

Сверху дрожащая как мышь Агафья отчетливо видела все небольшое помещение. Пышущий жаром Игнат Семеныч уверенно процокал к распятой перед ним жертве. Поднял зажатую в руке початую бутыль. Осушил одним глотком едва ли не всю посудину.

— Ты ждала меня? — издевательски проревел он, оглаживая мозолистой ладонью напряженные ягодицы девушки, — Готовилась?

Его большой палец погрузился в несопротивляющийся анус незнакомки. Повернулся в нем, растягивая. Погрузился до основания:

— Ты соскучилась!

Дьявол заливисто расхохотался собственной шутке. Он приблизился вплотную и его неимоверный ствол, слегка изогнувшись от незначительного сопротивления, нырнул в задний проход жертвы. Та сдавленно застонала.

Расширившимися от ужаса глазами наблюдала укрывшаяся за дровяной кучей Агафья, как толстый член нелюдя, воронкой втягивая побледневшую кожу промежности, целиком исчезал внутри несчастной пленницы, но тут же выныривал обратно, выворачивая свою жертву наизнанку. На мгновение спутанные волосы отлетели в сторону, и перед Агафьей мелькнуло искаженное мукой лицо незнакомки. Побледневшие губы разошлись, открывая стиснутые от боли зубы, по впавшим щекам бежали блестящие слезы. Купеческая дочь едва сохраняла рассудок: происходящее так напоминало тот кошмар, который черт устраивал ей, что она буквально чувствовала ужасный дрожащий член внутри себя. Будто это не незнакомку, а ее дьявол перекинул через неструганные кОзлы и раз за разом врывается в непокоряющееся тело. Она скрипела зубами от несуществующей боли. Ее пальцы непроизвольно сжимались. Из глаз брызнули слезы.

Сдавленно захрипев, монстр кончил. Вслед за покинувшим раскрасневшееся кольцо ануса стволом нелюдя наружу вырвались густые белые капли.

В изнеможении Агафья откинулась назад. Зажмурилась. С трудом удержала подпрыгнувший к самому горлу желудок.

Резко скрипнула невидимая за печью дверь. Незнакомка гулко застонала. Девушка решилась выглянуть:

— Как ты?!

Пленница слабо пошевелила головой:

— Плохо... Очень больно... Жить не хочется...

— Ты кто? — осмелела купеческая дочь, — Как тебя звать?

— Катька, — еле слышно ответила привязанная девушка, — холопка я ихняя?

— Холопка, — ахнула Агафья, — Беглая что ли?! Так чего же ты вернулась? Иль не знала...

Пленница невесело рассмеялась:

— Не понимаешь... Глупая еще... Как я раньше... Тоже не понимала, дура...

— Чего не понимла? — подалась вперед Агафья.

— Что постель барская не перина пуховая, а доска гвоздями утыканная. Не так повернешься — пропорешься до крови.

— Это ты к чему?

— К чему? — вздохнула Катька, — А к тому, что прыгаешь в нее по своей воле, да вытягивают тебя оттуда за ноги. Сама-то чтоль не так полезла?

— Да как ты смеешь. Я никогда... Я... Я... Я жена Семена. Сына хозяйского.

— А вот оно что, — удивилась связанная холопка, — Значит, он тебя силой взял. Не по согласию...

— Конечно, силой, — возмутилась Агафья, — А тебя чтоль иначе?

Несчастная не ответила. Помолчала.

— Игнат Семеныч, — медленно начала она свой рассказ, — всегда до девок был охоч. А уж как померла жена, так вообще в открытую стал жить. Я тогда мелкой, да глупой была: подумала, чем горшки и полы намывать или в поле там, или за скотиной ходить, лучше с барином в кроватке нежиться, срамоту свою тешить. Так что сама, сама я к нему прильнула.