Лёгкие деньги. Часть вторая из двух

прочего. То же случилось и с Мировым Древом. Так я полагаю.

Девушки молчали, наблюдая за манипуляциями.

— Люди упорно верят в два ошибочных свойства вещей. Отсюда растут ноги простейшего колдовства. Магия подобия — когда человек наносит на рубаху изображения коня, надеясь получить конскую силу. Узоры на одежде, коньки домов, прочие украшения — все про неё. Магия прикосновения — когда вещи, случайно соприкасаясь, несут в себе части друг — друга. Это заблуждения, прививаются с детства. Изображение — это просто мысль, зафиксированная ремеслом. Прикосновение так же ничего не значат, если ты не ручкаешься подле чумной ямы. Это я объяснить не в силах. Мы с вами применим последний вид магии. Гривна — ключ хотя бы потому, что она «знает» остальной клад, и может о нём кое-что рассказать.

Искор бросил в миску серебряный слиток. Нанесённый ветром сор закружил на поверхности.

— Не понимаю, — пробормотала Божена, — если люди с этим всем наошибались, то чем сейчас мы занимаемся?

— Третье заблуждение, — улыбнулся Искор. — То, что человек ошибся в суждениях и свойствах чего-то, вовсе не обозначает, что «чего-то» не существует. Ты можешь ошибиться в лучшем друге, но это не значит, что его характер, его душа поменялись. Изменилось твое мнение о нём. Мир не перевернулся, и живет как прежде. Перевернулся твой мир, а это уже другая песня. Кстати. Скорее всего, в думах о лучшем друге ты снова ошиблась, и сие норма. Люди постоянно косячат.

Айне бросила на Искора заинтересованный взгляд.

— Похожий сумбур втолковывала мне наставница, — сказала она. — Я ничего не поняла тогда. Не понимаю и сейчас.

— Значит и она ничего не понимала. Мой наставник все осознала, осознал и я. Но не расстраивайся, законы Яви работают независимо от того, понимаешь ты их, или нет.

Алый язычок скользнул по полным губам Айне.

— Она была мавкой?

Волхв окунул пальцы в туяс.

— Да. Смотри.

На поверхности задрожало зыбкое изображение. Огромный, укутанный мхом валун подле сухой, поваленной ураганом сосны. Камень опоясывало кольцо из белого цвета грибов.

Искор усмехнулся. Мог бы и сам догадаться. Более подозрительного места, помимо холма, в лесу не сыскать. И все время, что волхв сиживал на этом камне, под задом, таилось богатство.

— Но ведь работает, — прошептала мавка.

— Конечно. Я же тебе говорил. Самые простые вещи, какие может сделать человек — увидеть то, что хочет увидеть. И получить то, что хочет получить. Идём, я знаю это место.

Девушки послушно поднялись. Обменялись недоуменными взглядами. Искор, с Прутом на плече, бодрым шагом направился к краю холма. Нав, что-то недовольно бурча, подхватил лопату, и отправился вслед за другом.

Искор, насвистывая подцепленный где-то мотивчик, лавировал меж кустов. Провёл девушек по вершине глубокой, заросшей папоротником балки. Лес дышал сыростью и жизнью. По морщинистой коре шмыгали белки, провожали кладоискателей глазками — бусинками. Где-то за спиной глухо долбил ствол дятел.

Кукушка отсчитывала зимы чьей-то жизни.

Волхв повёл спутниц кружной, чистой дорогой. На пути иногда встречались редкие островки бурелома. Какие было можно, он обходил. Сквозь иные пришлось прорубать дорогу тесаком — саблю