Лёгкие деньги. Часть вторая из двух

он оставил на холме. Как скромный дар спящим, а тои вовсе позабытым богам. В нелёгком деле хорошо помогал Нав. Стальная грудь без труда ломала сучья, меч без устали взлетал над увенчанной шлемом головой.

Так что за друзьями образовалась тропа, шириной в лошадиный круп.

Меж сухими елями проносился дробный перестук и звон металла, улетал дальше, заставляя птиц испуганно умолкнуть. Звон стоял такой, будто разом обезумившая рать объявила лесу войну, и тут же перешла в наступление.

— Сколько ему лет, как думаешь? — едва слышно спросила мавка у подруги, проскальзывая под низкой сучковатой веткой. Следуя привычке, помогла девушке пройти, не путаясь волосами в костлявых древесных пальцах.

— Не меньше тыщи, — шепотом ответила ей Божена, — ты что, робу свою не слушала?

Волхв улыбнулся через плечо.

— Столько же, сколько тебе, — ответил он.

Светловолосая удивленно хмыкнула.

— А ты правда боярин? — спросила она. — Ну, тот железнобокий обозвал тебя боярством. Да ты и сам так представился какому-то царю. Что, кстати, за царь такой?

— Мёртвый... царь, — буркнул Искор, нещадно колотя лезвием по тонкому, но перегородившему дорогу стволу. — Самый последний, из тех, что был.

Божена, шедшая след в след за провожатыми, на мгновение остановилась.

— Так он же преставился сто лет назад.

— А привычкам не изменил. Раздает направо и налево титулы, их же отнимает. Рубит головы, расширяет владения. Вот и мне... прилетела благодать.

Искор заметил, как девушки обменялись испуганными взглядами. Остановился, тяжело дыша. Попробовал размять кисть — рука вдруг решила проявить характер, заныла в запястье.

— Так ты мертвячий боярин, выходит, — осторожно поинтересовалась Божена.

— Нет, — буркнул Искор, возвращаясь к работе. — Это он считает, что может раздавать титулы и земли. Пусть считает, раз есть охота. Боярство в Подземье, это равно, что пастухи котов. Звучит интригующе, а на деле — бестолково.

Но Божена не унималась. Продолжила рассуждать вслух, осторожно переступая через гнилое бревно:

— Но все ж таки, боярин. Только царь может дать такое право. Или нужно быть в городских основателях — тогда, быть может, в тебе признают фамилию. Помню, отец, долго бился, чтобы выйти вровень с нашим боярством. Наш род живет здесь уже три полных колена, помогал строить город, обжил землю. Мой дед погиб на стене крома. Нашей усадьбе полтораста лет. А в боярство мы не вышли — не было в основателях моих пра-прадедов. И потому я обычная жить.

— Так уж это важно? — удивился Искор.

Айне насмешливо фыркнула в кулак.

— Моя земля на самом деле не моя, — пояснила Божена. — Она принадлежит боярству. И голоса на вече нет. Если случится война, и город возьмут, то я стану обычной челядью, а не почетной пленницей. К тому же, я могла бы жить за стенами крома, и брать дружину на кормление от города, не вкладывая из кармана и векши. К тому же это кровь, которую очень уважают в любой стороне мира. Ясно тебе?

— Ясно. Человечий ум вечно придумывает изощренные способы щекотать честолюбие, может и твоей семье в итоге перепадет. Может еще сделаешь