МАКСимальный БДСМ

душную хрущевку госпожи и обомлел. Обстановка до жути напоминала квартирку его матушки. Еще до пожара... Всё на своих местах. Вон образок в уголку, банка компоту за холодильником, галошки раскиданы по полу.

— Снимай шляпу, вытирай ноги.
Какую шляпу? Б. отродясь шляпы не носил, за исключением панамы, что водружала на его плешивую голову в глубоком детстве бабушка.
— Ты что, не понял? Снимай с меня шляпу и вытирай мои ноги!! Тебя в детстве головой не роняли?
Б. полез было своими куцками к головному убору хозяйки квартиры.
— Руки!! Мыл? — поинтересовалась Эльвира? — Так вымой с мылом, а уж потом ко мне прикасайся.
Б. уже было ринулся в ванную, да не знал, где та находится.
— Ты куда? А разрешение спросить?
У Макса уже порядком начинало рвать крышняк, он не знал, как порвать этот порочный круг, за какой конец браться.
— Вижу, ты совсем еще зеленый в этих делах, как лягушонок Кермит. Надо бы тебя ввести в курс дела. Кстати, как там наша затычечка поживает?
Б. поёжился, совсем забыв об инородном теле в своей заднице.
— Что-то ты какой-то немногословный. Даме с тобой скучно, давай уже приступай к своим прямым рабским обязанностям.

Макс надеялся до последнего, что это какая-то злая шутка. Он почесал пятую точку.
— Да что ты распереживался так. Это всего лишь свечечка анальная была. Думал, я тебе сразу взрослую пробку вставлю? Как бы не так. Мне тут не нужны кровяные протечки. Рассосалась уже, можешь грязными пальцами не ковыряться. Кстати о грязных куцках. Давай-ка язычком, как котик. Хотя ты на котика не тянешь, уж больно лягушачья у тебя наружность.

Только Максим попытался примостить свой зад на край табурета, как строгий голос домины, заставил его вновь выпрямиться:
— Не на стул! На ковер, кошарик. Табурет для прямоходящих, а ты у нас подсебяходящий.
Б. повиновался, опустившись на драный лоскуток ткани, с легкой руки домины называемый ковром.
— Осторожней, не порань мои сухие, старческие руки своим шершавым языком. Слюней побольше, не скупись. Облизывай так, как куриную косточку ты лижешь после недельной голодовки.

Макс стал усердней работать языком, а заодно и вилять попой, ведь так и только так можно было выказать своё расположение к Госпоже. Слюнная железа так обильно функционировала, что физиономия Макса уже лоснилась от выделений и, в конце концов, он просто поперхнулся.
— Ну-ну-ну, парниша. Только жертву из себя не строй.
Макс откашлялся и продолжил лобызание.
— Как-то без души ты подходишь к столь важному действу. — Эльвира уставилась в потолок. — Что-то подзаебало меня порядком твоё фальшивое усердие. Давай-ка лучше переключайся на ноги. Они у меня сегодня, кстати, весь день трудились, по всему складу бегали на высоких каблуках туда-сюда, так что бедняги вполне заслужили вылизывание.

— Только этого дерьма мне не хватало! — подумал Макс. — Как же я это сделаю, если на дух не перевариваю снимание обуви без помощи рук?

Макс ловко обошёлся с застёжкой на сапогах. Вышло так мастерски, будто он этим зарабатывал. Но вот, со стягиванием