МАКСимальный БДСМ

дерматиновых башмаков вышла накладка. Из сапога вылезла подкладка, что очень раздосадовало Госпожу Эльвиру, но она не стала показывать свой дурной характер, а лишь только громко цокнула языком.

Наконец на свет божий показались крегли домины, Макс малость побледнел. Грибок стопы пугал его сейчас почти так же сильно, как чупакабра в детстве.

Конечно, у Эльвиры Федотовны не было обнаружено никакого выводка грибных спор, но промеж пальцев я бы лизнуть не рискнул. Макс предпочитал заветренную пиздятинку вешенкам, ибо в душе был больше рыбак, чем грибник. Но выбора у него не было, само не оближется, посему Б. приблизил свою физиогномию поближе к источнику заразы.
— А это что? — подумал Макс, все ближе приближая свой язык к растопыренным пальцам. — Неужели человечий ноготь?
— Что ты остановился на полпути, ханурик? Подумаешь, врос коготь. Мало ли какие чудеса и трансформации происходят с людями. Вон какие метаморфозы с ихними душами приключаются. Бывало, знаешь человека с одной стороны, а он к тебе задом поворачивается, жопой. Но это еще что. Другие, вон, собственных внуков насильничают, да в жертву Лукавому приносят.

Госпожа уже было пустилась в дутые философские умозаключения, но вспомнила про необслуженные кегли и сунула ногу Максу под нос.

Вдруг зазвонил телефон, и Госпожа побежала к аппарату. Макс был спасён. По крайней мере, на некоторое время.

— Алё-на. — ответила Эльвира. — Ты чего звонишь-то? Как? Я же сказала этому таджику, чтобы сегодня же был как штык. Что он сделал? Нарыгал? В каком отделе?

Макс ждал продолжения унизительной экзекуции, но Эльвира чрезвычайно увлеклась телефонным разговором, и уже весь провод стационарного аппарата был намотан на кулак.

— Ну, всё. Давай тогда до понедельника. И передай Капуште, чтобы убрала рыготья за таджиком. Приду-проверю.

Эльвира повесила трубку и юркнула в санузел.

— Чёрт! — послышался раздосадованный голос Хозяйки на фоне шума сливного бочка. — Надо было тебе в рот нассать! Как-то я об этом не подумала.

Б. терпеливо ждал, когда госпожа примет ванну и переоденется в домашнее. Перед этим он, естественно, занял выжидательную позицию:
И вот уже перед ним стоит в одних лёгоньких галифе его Хозяйка. Скудность наряда дала возможность Максу разглядеть мистресс как следует.

Эльвира Федотовна была женщиной бальзаковского возраста в теле. Ростом она была даже ниже, чем Макс, но сейчас на ней красовались начищенные до блеску кирзачи на огромной платформе, которые делали её в два, а то и в три раза больше раба своего. Прическа у ней была, в стиле Шварценфебеля Арчи, то есть бобрик. Внизу, кстати, тоже бобрик, только рыжий. Всё в едином стиле, так сказать. Гармония и красота последних худосочных лет.

— Что-то ты какой-то взмокший. Рукоблудил тут, небось, пока я принимала водные процедуры?

Б. отрицательно мотал головой. Бисеринки пота так и слетали с его кучерявой гривы.

— Надо бы тебя просушить троху. Не нравятся мне такие слизняки и вовсе не возбуждают.
После этих слов Госпожа Эльвира ухватила Макса за ухо и поволокла в ванную комнату.
— Так как ты моя подстилка,